I.
память не помнит прошлого и опять
клонит к предавшим ветви чиста легка
так на могилу у взморья идёшь обнять
ивовый ужас нетронутого цветка
гибельна птица и ветрен её орфей
камень за камнем покладист дневной маршрут
в комнате сложены вещи всё как при ней
тайной покрытого брата покорно ждут
имя твоё - только девственный сон о ней
тёмной накидкой смиренья укрывший лес
крону потрогай хранящих её ветвей
вызови свет возвращённых в неё небес
голос её - потревоженный жизнью сон
тьмой обрываясь упорной могильный свист
снова пробьётся как маленький эпигон
и воплотится как страждущий копиист
чтобы распасться на сотню ночных имён
каждый под сенью шумлив и дыханьем чист
II.
Замирает поезд, и все легки, -
спящий с рижским временем у щеки,
с гибельною дудочкой на губах,
ивовое имя её впотьмах
произнёсший, - шелест, запретный хруст -
ева, ива, - детский её альбом
пролиставший, - спи, оскудевший, пуст,
слыша имя в облике голубом;
видишь ранку возле её плеча,
поворот земли, поворот ключа,
возле шеи длящийся поворот, -
замирает время, и всё пройдёт;
стук, не воскрешающий всё равно,
ты, в объятья падающий на дно, -
чтоб столкнуться - в ужасе, лбом, на дне, -
вновь себя прощая, прощая мне.