А ночь наступает черна как смородина
Чудна и торжественна
в клумбах шмели
И воздух от жара столь плотен что вроде бы
Не видно земли
Густеет над городом темное месиво
Деревья листвой шевелят
И сходит вода словно пальцы гермесовы
На панцирь сгоревшего здесь жигуля
И громче собак и взорвавшейся градины
Сирен всполошенных и ливня поверх
В обугленных недрах врубается радио
И ловит почти без помех
И голос звезды отдаленного выселка
Мне до рассвета поет
О самой прекрасной о самой немыслимой
А я-то не верил
а вот