Щенком худым к ногам скатился вечер –
его никто не звал и не хотел
едва образовавшуюся встречу
так прерывать и покидать предел,
удел, притвор – далёко ли до храма,
застывшему крестом в юдоли дня?
В тиши погоста скинуть платье хама,
раскаяньем осуществлять себя
и обратиться Симом в теплый вечер,
взалкать, как пес, уюта и куска
и, вдруг - прозрев сединкой волоска -
понять, что нам никто не крестит плечи,
не жжёт тревогой наш бес - путный путь,
и,может, осознанье хамских пут
слезою поздней обессилит веки...
Наверно, только матери поймут
молитву нашу – покаянный труд –
на том услышат, на пресветлом, свете...