Начнем с первой поэмы и процитруем Лерм. Энцикл. (ЛЭ – в дальнейшем): «Черкесы», первая из дошедших до нас поэм.. относится к числу его ранних кавк. романтич. поэм. .. Состоит из 11 главок. Это первая, еще не совершенная попытка создать образ романтич. героя – кавк. , горца. Осн. мотив поэмы – отчаянная и безуспешная попытка черкесского князя выручить из русского плена родного брата. Пафос поэмы - в раскрытии свободолюбия и героизма черкесов, к-рых Л. изображает с несомненным сочувствием»…. (с.612).
Напомню, что ЛЭ издана в 1981 году…
Отсюда и тон: на первом месте – свободолюбие, любовь к малым народам Союза, а то, что не совершенна поэма, так то не столь важно: о Гении – или ничего, или только такое вот!
Чуть ниже все же сказано, что Л. заимствовал у пяти авторов и у шестого – Байрона («Абидосская невеста»). Несомненно и влияние Пушкина – «Кавказский пленник» АС. Это подано как достоинство: «свидетельствует о начитанности и искл. лит. памяти» Л. И конечно, надо было сказать и о новаторстве Л.: в поэме нет любовной истории, что-де было обязательным для романтиков(с.613)
Не трудно понять, что о наших гениях нельзя было писать полной правды – грозило отлучением от словесности!.
В свое время я имел честь сказать в своей неизданной работе, что Л. просто стеснялся печатать свои ранние произведения, и они увидели свет только стараниями лит.ведов, кои получили возможность писать новые труды на этой основе. Вместе с тем можно утверждать, что многие переделки и перекраивания чужих произведений сделаны в полной уверенности, что Л. улучшает(!) поэмы знаменитых авторов, и об этом не раз говорит Висковатов. Словом, я и не Байрон, но право имею!
«Черкесы» отличаются тем, что действию предшествует длиннейшие экспозиции, т.е. описательность без действия. Так, первая главка открывается:
Уж в гОрах солнце исчезает.
В долиных всюду мертвый сон,
Заря, блистая угасает,
Вдали гудит(?) протяжный звон
Покрыто мглой туманно поле,
Зарница блещет в небесах,
В долинах стад не видно боле,
Лишь серны скачут на холмах.
И серый волк бежит чрез горы;
Его свирепо блещут взоры (НБ).
В тени развесистых дубов
Влезает он в свою берлогу,
За ним бежит через дорогу.
С ружьем охотник, пара псов
На сворах рвутся с нетерпенья…
Все сие суть плоды воображения мальчика. Но интересно, что здесь и «кино» и «крупный план», что напоминает уже «Графа Нулина», первые строки которого были опубликованы еще в 1827г.
Кроме того, автор еще не свободен от классических схем, заданных в Пансионе: славянизмов и усекновений типа «туманно поле», «чрез дорогу». Ну и вольное обращение «со звуками» и «взорами»: «кукушка занывает», «звон гудит», подробности с волком. А в конце главки «полночный ворон и кричит».
Картины довольно произвольны, и в этом тоже один из признаков романтизма. Но и сентиментализма в поэме немало. Словом, Лерма, как и Пушкин «проходит» через несколько творческих методов, но останавливается пока перед реализмом того же А.С.: быть реалистом много труднее, ибо надо четко изображать действительность, а романтику позволен любой вымысел…
Право, полная аналогия с нынешним романтизмом на экранах: что хочу, то и творю, - суперменов, бэтманов, гарриков поттеров етц., етц.
И ведь «публика хавает!».
Во второй главке опять описания тумана и месяца, ветра и маяков, русских стражей, которые окликают друг друга:
«Не спи, казак, во тьме ночной;
Чеченцы ходят за рекой!»
( И тут же, без паузы):
Но вот они стрелу пускают.
Взвилась! и падает казак
С окровавленного (?) кургана;
В очах его смертельный мрак;
Ему не зреть родного Дона.
Ни милых сердцу, ни семью:
Он жизнь окончил здесь свою.
(Сентиментально по-юношески, этакие «плачи» не к месту)
Следующая главка полна теми же «украшениями»:
Крепость...
Вдруг слышен шорох за кустами,
Въезжают несколько людей;
Обкинув всё кругом очами(?),
Они слезают с лошадей.
На каждом шашка, за плечами
Ружье заряжено висит,
Два пистолета, борзы кони;
… Огонь черкесы зажигают,
И все садятся тут (?) кругом
(Слово лишнее, для ритма)…
Кругом поляна вся блестит.
В четвертой главке опять описания, сделанные тоже не бог весть как. Интересно, что Автор рифмует «шашки остры» и «стрелы быстры», что при желании можно выдать за супермастерство, ведь повторяются четыре звука, а на ударение можно не обращать внимание, как делают ныне многие поэты из продвинутых... Но вот и действие, наконец:
Восстал вдруг князь и говорит:
«Черкесы, мой народ военный,
Готовы будьте всякий час,
На жертву смерти – смерти славной…
(опять «славная» рифма)
… Взгляните: в крепости высокой
В цепях, в тюрьме мой брат сидит,
В печали, в скорби одинокой,
Его спасу, иль мне не жить.
(Снова с рифмой плохо).
Речь князя продолжается в пятой главке:
«Вчера я спал под хладной мглой (??),
И вдруг увидел будто брата (?),
(это «будто» не там стоит, что калечит строку)
(Речь выдает полное незнание того, что мог бы сказать князь)
Князь клянется Магометом и «целым светом»:
Настал неизбежимый час,
Для русских смерть или мученье,
Иль мне взглянуть в последний раз
На ярко (?) солнца восхожденье».
Умолкнул князь. И все трикратно
ПовтОрили его слова:
«Погибнуть русским невозвратно,
Иль с тела свалится глава».
(Ударения пришлось поставить мне)
Главка шесть:
Восток алея пламенеет,
И день заботливый(?) светлеет,
Уже в селАх кричит петух(??)…
( и далее – те же описания….До конца)
Да, скажут мне, это – Художник словом создает Картины! Так и в комментах сказано.
В седьмой главке – сборы русских на битву.. И конец таков:
Блистало солнце с высоты;
И ветр(?) бежал(?) через(?) кусты.
Гл. восемь.
Гонец примчался и говорит:
«Погибель нам!» -Черкесы!
Гл. девять:
Начальник всем полкам (??) велел
Сбираться к бою…
(и далее пошла чистая полтавская битва, но с поправками Лермы):
… Черкесы поле покрывают;
Ряды, как львы, перебегают;
Со звоном сшибся меч с мечом
И разом храброго не стало.
Ядро во мраке прожужжало,
И целый ряд бесстрашных (!!) пал;
… Здесь бурный(?) конь с копьем вонзенным,
Вскочивши на дыбы, заржал;
Сквозь русские ряды несется;
Упал на землю, сильно рвется,
Покрывши всадника собой,
Повсюду слышен стон и вой.
Гл. 10 полна тех же сценок ужасной битвы, подробности которой мог бы нарисовать Лерма для режиссера Бондарчука. Одна беда: не видел он истинных боев, которые гениально опишет позже, в частности в «Валерике».
Русские пушки победили прекрасных бойцов черкесов, и в 11-й главке опять картина а ля на поле Руслановом и «черный вран трупы пожирает… «Везде господствует покой».
Конец фильма.
Видит бог, не хотел быть многословным, но ведь мои оппоненты будут говорить, что я не понял поэмы, а она – как прекрасный фильм о героях черкесах, который пора бы и снять, ведь сценарий готов.
Не смею возражать: Читатель всегда прав. К сему Игорь К.