Ветер пену срывает с волны непокорной,
Тщетно рвётся взглянуть через тучи луна,
Темень с гор опускается шторой проворной,
Шлёт маяк свет «ловцам золотого руна».
Оглушающий рокот морского прибоя,
И кричи, не кричи, не услышишь себя,
До утра ночь лишилась благого покоя,
Берег вздрогнул, он ужасом шума объят.
Море стонет. Прибрежные мокрые скалы
Грудью каменной натиск безумной воды
Держат стойко. Ну, к бурям привычны – бывалы,
И не видят в стихии сегодня беды.
На отлогую отмель, ушедшую в море,
Набегают валы просолёной воды,
Словно с берегом водные духи в раздоре,
И сердито смывают дневные следы…
На скале силуэт человека в штормовке,
Капюшон поднят, ветра напрасен напор,
Неподвижен, хоть весь - словно наизготовке,
С моря ждёт он кого-то, и держит дозор.
В море – смелая лодка, во тьме во кромешной
Волны ею играют: то - вверх, жутко - вниз,
Та, упрямая, борется, в битве успешной
Продвигается, берег - её будет приз.
Всё, увидел дозорный: и парус и судно,
И запрыгал и машет руками – ура!
И спускается к морю, хоть в бурю и трудно.
Не придётся стоять на ветру до утра.
Зажигает он факел, чтоб видели с моря.
Дунул ветер, слетел капюшон с головы.
Боже! Женщина! Да! С непогодою споря,
Ждала, сердцем молилась. С ней были волхвы.
Буйствуй, море, а руки, привычны и грубы,
Выгребают и к берегу правят баркас…
И она поцелует солёные губы,
И не спрячет от счастья заплаканных глаз.
* * *