А во дворе Армянской церкви
уже не горбик,
а Голгофа --
на спину Льва,
и время Роха.
И смертью смерть,
как дважды два,
еще до нас поправший Цербер
сжирает старые слова,
лакает воду из Аракса.
Кишит на третьей голове
змеиный выводок.
И такса
за жизнь одну --
другие две.