Тоска зелёная напала,
и меланхоликом я стал.
Я душу сжёг себе напалмом,
когда взошёл на пьедестал.
Мой броневик вперёд несётся
беС остановок. А зачем?
- Коммуна наша не сдаётся!
- Кто был ничем, тот станет всем!
Я просто Вова-меланхолик –
взял почту, банк и телеграф.
Уж лучше былб я алкоголик,
как Лев Толстой – беС-смертный граф.
Меня прозрение настигло,
когда явилась Надя Ка
Она решила ставить стигмы,
я не успел сказать «пока».
Я пиво пил на Биерштрассе,
на русских демонов плюя.
И в беС-предельной стыла фазе
вся меланхолия моя.
Тоска зелёными глазами
смотрела молча на меня.
И я, как зуммер, сладко замер,
мою Россию прокляня.
Зря не читал я «Идиота»,
бродя по стенам там и тут.
Я – птица гордого полёта,
который выдумал Талмуд.
Из искры возгорелось пламя,
потухло и погасло вновь.
Я вихрем вражеского клана
убил Россию и любовь.
Но жизнь промчалась быстротечно,
и я, то плача, то поя,
мечтал, как люди, кануть в вечность,
уйти за грани бытия.
Но Надя сделала подставу,
и заливное не срослось.
Потом пришёл товарищ Сталин,
который знал меня насквозь.
Я – дворянин и меланхолик –
вдруг стал поручиком Киже,
на Красной Площади, как воин,
лежу в кирпичном гараже.
*********
Владимир Ленин в мавзолее
лежит, ни капли не старея.
Не стОит смерть родного брата
его вселенского захвата.
На Красной площади в аду
он жизнь нам делает не ту.