Душа в обличье старика сидела в парке
Катили мимо жигули и иномарки.
Трава, деревья и дома стремились в небо.
Душа кормила воробья кусками хлеба.
Старик, в которого Душа была одета,
Казалось, был само добро и сшит из света.
Вся жизнь его уже давно осталась в прошлом
И только этот воробей и хлеба крошки…
Жестоко время, у него свои законы.
Стучит на старческой руке, на турбийоне.
Уже и сердце отстает от стрелок бега
Душе, казалось- вот сейчас взлечу на небо….
Грехи земные – якоря, висят цепями
И провожает воробья старик слезами.