Сборник стихотворений 10

Марат Капашев Поэт
Я, скребенный по сусекам
Сероватою пыльцой.
Я, пришедший издалека,
Расплатившийся кольцом

Соломона за подачку,
За ржаной и чёрствый хлеб.
Я тебя не озадачу
Среди многих множеств неб

Выбравши своё, родное
Лишь за то, что есть в нём ты.
Будет пусть моей виною
Суетность моей мечты.

Я хочу совсем немного-
Мне и радость за печаль-
Рядом с этой недотрогой
Постоять и, что не жаль,

Пусть отдаст: улыбку ль, сердце ль,
Иль надменный юный взор.
Всё равно она как месяц,
Я ж - как гоголевский вор


В этот вечер звезды
В небе принахмурились.
В этот вечер ветер
Канул в тишину.
Соловьи весёлые
В роще пригорюнились
Месяц ясный лик свой
Спрятал под волну.

Тишина вечерняя
И печаль сердечная.
Никогда мне прошлого,
Милой не забыть.
Это- горе горькое,
Это- счастье вечное.
Аж до самой смертушки
Лишь одну любить.

А листочки в роще
На ветру трепещут.
А в воде озёрной
Светлая луна
Позабыть всё бывшее-
Сердцу стало б легче.
Но другая радость
Сердцу не нужна

Милые соловушки,
Пойте, не стесняяся.
Ведь другим влюблённым
Не нужна печаль.
Моё сердце бедное
Грустью той отмается.
И обида светлая
Птицей канет в даль.

В этот вечер звезды
В небе принахмурились.
И навеки милая
Дремлет сторона.
Может, счастье прошлое
Просто мне причудилось,
Просто мне приснилась
Девушка одна.


Ты знаешь: сегодня трава улыбалась,
Сверкала на солнце росинками яро,
Как будто от лета она помешалась,
Как будто ей было и этого мало.

Пугали ромашки своей белизною,
Шуршали листвой коренастые клёны.
Весь день мне казалось: ты рядом со мною.
Немножко смешной и немножко влюблённый.

Ты был молчалив и чуть-чуть озабочен,
Чуть-чуть удивлён и немного растерян.
И комкал в руке носовой свой платочек,
В удачу ещё до конца не поверив.

Но это казалось, мне только казалось
Ах, если бы это случилось и впрямь уж.
Неужто я так вот в тебе ошибалась?
Возьми меня замуж, возьми меня замуж.

Таились в листве невидимками птицы
И, радуясь жизни, истошно орали.
Неужто боишься? Неужто боишься?
Но ты не боишься, а хочешь едва ли.

И ветры, качая верхушки деревьев,
Нам многия- многия лета желали.
Но как пробудить мне и нежность, и ревность,
Когда ни о чём мы с тобой не шептались.

Ещё не гуляли с тобой до рассвета,
И уст не касался ещё ты устами.
Неужто ты, милый, меня не заметишь?
Возьми меня замуж, возьми меня замуж.

Ты знаешь: я целое утро гадала,
Но всё неудачно: то путь, то дорога.
Ты знаешь: я целое утро рыдала-
Молила хотя бы свиданья у бога.

Но что для тебя эти девичьи беды
Ты ходишь веселый, красивый, упрямый,
Совсем не гордяся ненужной победой,
Совсем не заметив случившейся драмы


Я так хочу: я отделяюсь,
 Я отторгаюсь от тебя,
Как в скит далёкий удаляюсь,
О милой родине скорбя.

А просто солнце отрицаю.
- Зачем два солнца для меня? –
И обожаю воск  лица я,
Что тронут всполохом огня.

И позабудь- не позабудусь.
И разлюби- не разлюблюсь.
Я сбудусь, сбудусь, сбудусь, сбудусь,
Хотя об этом не молюсь.

И, ничего не отрицая, -
Всё перевёрнуто вверх дном-
Я с упоеньем восклицаю:
« Живи одним грядущим днём»

И каплей выпитого млеца,
И крошкой малою зерна.
Ты сбудешься на вдохе сердца
И всё забудешь для меня.

И всё отдашь и не отдашься,
Погубишься- не погубясь.
И вся любовь и вся Наташа.
Точней, Наташа из Наташ.


Коррозия нового типа:
Меж явью и замыслом брешь.
Ракушки стремлений налипли
И ход замедляют; хоть режь

Ты их автогеном сомнений,
Скреби хоть скребком правоты
Своих отрицаний, хоть вены
Покоя взрезай; из узды.

Не вырвешься прежнего круга-
Сомненья, проблемы всё те ж.
И веры смоленые струги-
Неверья фрегатов кортеж.


Ты не пир и не чаши
Вкруговую вина
Ты- напиток горчайший,
Тот, что пьётся до дна.

Ты- не сласти, не яства
И не свадебный стол.
Но надежнее братства,
Чем твоё- не нашёл

Ты- не громкая ода,
Не смешной мадригал.
Ты нужна, как свобода
Тем, кто в рабстве устал

Не могу лишь без неба,
Тени крыл на снегу.
Не могу лишь без хлеба,
Без воды не могу.

Буду смертным и грешным,
Перед всеми в долгу.
Не могу лишь без песни,
Без тебя не могу


Немого леса забытьё,
Снега на сини непорочны.
Лишь снег под полозом поёт,
И ель- красавицей восточной.

И первозданна тишина,
Природа в неге и покое
Не верится, что есть весна,
А если есть- то далеко ей

До нас. Лишь заячьи следы
Картину леса оживляют.
И лёгкий огонёк звезды
На бледном небе проступает.

Всё гуще, гуще темнота,
Деревьев тени всё длиннее.
Луна прозрачна и чиста.
И льёт свой свет сквозь лапы елей.


Ты истекаешь, истекаешь,
Как этот день, как эта ночь.
И ничего уже не знаешь,
Любимая отцова дочь.

Последний птенчик и мизинец
От самой правой от руки.
Здесь яства, радости и вина,
И шорох рвущейся строки,

И шорох сердца. Точно мыши,
Слова засели по углам.
И их-то ты и не услышишь.
Тебе их даже не отдам.

Ты, маленький лесной зверёнок,
Любимая отцова дочь
И оттого твой голос звонок,
Что мне подаришь эту ночь.


В ненастный день, точней, в ненастный вечер
Сиди, сиди, сиди перед окном.
То дождик прилетает издалече,
То громыхает припоздавший гром.

И пузырьками, бульками на лужах
Взойдёт неяркий, впопыхах, закат.
Почти забытый и почти ненужный
И в ясный день воспетый во сто крат.


Кошка, собака , Клинтон,
Моника, телевизор,
Кресла, торшер, газета,
Борщ, биточки, глазунья,
Ельцин, Зюганов, Явлинский,
Лебедь, Жванецкий, Хазанов,
Коль, Мадонна, Киркоров,
Тёща, жена, Пугачева,
Чай, варенье, печенье,
Новости, спорт, погода,
Осень, зима, дублёнки,
Лето, грядки, рыбалка,
Свадьбы, разводы, крестины,
Старость, больница, смерть.


В россыпи звезд
Слышу молчанье
И величанье.
В россыпи звёзд

Неба струна
Ветром задета
Голос Одетты
И тишина.

Слиться должны
Прошлые сны
И сны звездопада
Темень. Прохлада.

Снова дорог
Пламенный бог
Дарит мне даль.
Небо как сталь

Время- всему,
Память- всему.
Тьмы некролог
Пишет сам бог.

В россыпи звезд
Таинства слез
И тишины-
Вечности сны.


Под шершавой луною, приникшей к окраине дня
И под звёздною сыпью на теле холодного страха.
Равновесие чувства и мысли- что выше? – храня,
Темноту собирая в кувшины, как горсточки праха,

Право: ночь, темноту отделить навсегда ото дня
И, лелея в себе категорию зыбкую: завтра,
Тёплый след от стопы, мягкий слепок огня
Сохраняя в себе, я пройду, как проходят кентавры.

Близорукое утро в диоптриях светлой росы.
Как жемчужины света и мысли- кому? – собирая.
В ожерелье, сказать чтоб: « Возьми и носи»
И уйти по тропинке, заклятой от ада до рая,

Чтобы тот, для кого ничего невозможного нет,
Посмеявшись, забыл, и опять замерцала дорога:
То ли отсвет огня по воде, то ли след
Тех, кто в силах едва ль пустоту отличить от былого.


На всех моих файлах написано имя твоё,
Во всех моих байтах, есть упоминанье о счастье.
Так что ж я отставил со сладкой цикутой питьё,
Так что ж над печалью, меня поразившей, не властен.

Два всадника неба несут мою душу в зенит,
По белому чёрным всё пишут и белым по черни
И некого мне за ушедшую юность винить,
И что я ищу в затухающих бликах вечерних?


В саду кровавятся рябины,
В листве пожухшей тополя.
Через прозрачные куртины
Мне видны голые поля.

Осенний неприютен ветер,
Печаль на всё и вся кругом.
И дождик мелкий до рассвета,
И лист шуршит под сапогом.

Что ж, осень- время увяданья.
Сквозь буйство красок и огня.
Всё ж есть какая-то в ней тайна,
Есть в ней покой и тишина.

У старых женщин я, бывало,
Встречал такой же тихий взгляд,
Где синька смешана с опалом,
Где есть свой потаённый лад.

Вот так она и существует,
Непритязательна, бедна,
И эту жизнь, свою простую
Считает счастливой она.


Ветер ворошит сырые листья у стен корчмы.
Шпага уже поняла схватившей руки намёк.
Где эта ночь? Где корчма? Где мы? –
Знает наверно про нас позабывший бог.

Луна- клинок ятагана, но где эфес?
Куда устремляется жало луны в ночи?
В гармонию мир приводит Полярной звезды отвес
Звенят серебряным звоном потерянных чувств ключи

И кается Каин, жалеет его Аве;ль.
Ведь это родного брата бунтует кровь.
А на земле- если дело зимою- метель.
Если дело весною- то что?- безусловно, любовь

И мышцы ночи судорогой сведены.
Молчите, звезды!- рождается новый день.
Качается в небе жало янтарной луны
И хищной птицы плывёт над рощею тень.


Как хорошо, что в мире есть
Творцы: художники, поэты
Как хорошо, что в мире есть
Ещё какие-то секреты.

Как хорошо, что в мире есть
Моря, шторма и каравеллы,
И слово «лад», и слово «честь»,
Любовь, ещё которой верю.

Как хорошо, что в мире есть
И бригантины, и фрегаты,
Не нам по лоции их весть,
Но всё равно они крылаты.

Как хорошо, что в мире есть
И песня, и начало песни,
Даёт о коей сердце весть,
Дрожа томительней, чудесней,

Чем что? Чем всё. Увы! Ничто
С отравой этой не сравнимо,
Как несравнима явь с мечтой
И просто девушка с любимой.


Кружала судеб прихотливы.
Кого-то балует она
Он жребий вытянул счастливый
И знали все как Кузмина

Его. Поэт многоречивый,
Он воду лил и амбру лил.
И все высокие порывы
Далёким странам посвятил.

И эти пламенные взрывы
Влекла чужая сторона.
«Александрийские мотивы»-
Журавль высокий Кузмина.


Какой шаловливый ребенок,
Какой грациозный, какой
Прелестный, как будто спросонья
От света закрылся рукой.

Как пухлы в нём ручки и ножки,
Как сладостна их полнота.
Серёжка, мой милый Серёжка,
Души моей женской мечта.


Вспухают ночные бредни
Над телом былых закатов.
Литавры вскипают медью,
Оружьем бряцают солдаты

Над медью и купоросом
Синее серное пламя.
Плывут в экватор матросы,
Хоть нет его между нами.

И вся полиция мира
Найти его не сумеет.
Все трубы, тимпаны, лиры,
Все ангелы, боги, феи,

Все нищие всех базаров,
Все джинны из всех бутылок,
И все лихие гусары,
Которым стреляют в затылок.

Все бабы и все матроны,
Все твари из всех притонов,
Все змеи и все тритоны
И все, кто после тритонов.

И все пираты и скальды,
Все воины, все норманны.
Хотя не сходится сальдо,
Но это вполне нормально.

Так пусть же, весы качая,
Кидают в них солнца слиток.
Пусть жмёт удивлённо плечами
Самый прожжённый политик.

А мы, зачиная песню,
Мигнём ей: « Смелей, Мария».
Что дальше- нам неизвестно.
Мы тоже живём впервые.


Всю жизнь свою мечтал попасть я в Рио.
И верил всей душой, что это- рай.
Мне кореша с восторгом говорили:
Когда- нибудь, мол, в Рио побывай.

И я копил пиастры и песеты,
И фунты я и стерлинги копил.
Я на море не ездил даже летом,
И даже в праздник водки я не пил.

Мне даже свадьбу скромную сыграли,
Я разницу на книжку положил.
Не заводил с другими « трали- вали»,
Всегда одну жену свою любил.

Я отказался завести ребёнка,
И даже я собаки не завёл.
Зачем одежда детская, пеленки?
Ведь это сущий для мечты разор.

И вот купил билет. О мама миа!
И вот прошёл таможенный контроль
Лечу я в самолёте «Скоро Рио»-
Мне голос стюардессы, как пароль.

Земля обетованная за трапом-
Такой же, впрочем, как у нас, асфальт.
Лишь люди потемней, не просит в лапу
Полиция. Мне ж- нечего давать.

Я походил по городу и взморью,
На негров шоколадных поглядел.
А что без денег – не играет роли,
Ведь я совсем мулаток не хотел.

А люди те же- человечья раса.
И так же, как у нас, по морде бьют.
А сервис очень даже первоклассный-
Здесь нищим не считая подают

Я был накормлен, обогрет, обласкан,
И негры улыбались мне: « Банзай».
А Рио- не фантастика, не сказка,
Такая же земля, как Кустанай.


Холодной пеною, лучом
Непревзойдённого заката,
Лазури голубым мечом
И птицей, в небесах распятой,

Зелёной дымкою листвы,
Волны игрой на перекате,
Древесной доблестью травы,
Желаньем зеленеть обьятой,

Дороги пыльным полотном,
Толпой, идущей по дороге,
И солнца золотым руном
В затменья черном некрологе,

И белизной меловых скал
В кричащем пурпуре заката-
Ну чем, ну чем я не бывал,
Где не ждала меня расплата

За то, что я подозревал
В тебе все свойства летней ночи,
Все свойства трав, все свойства скал,
Всю горечь прошлых одиночеств.

Я пил забвения вино
И уходил от сожалений,
Но ты  мне снилась всё равно
Вне всех обид, вне всех волнений.

Тебя впаяли в синеву
Почти что незаметной точкой,
Как птицу, бросили в траву
Неброским полевым цветочком.

И в шелесте грибных дождей
Ты грезилась одна и та же
А если не было вестей-
Я волновался о пропаже.

Обзванивал лесных зверей,
У ветра вопрошал, у тучи.
И с новой утренней зарей
Была ты та же, только лучше

Была дороже для меня ,
Почти что та же, но милее,
И был я счастлив, не кляня
Все детские твои затеи.

И был я благостен, не злясь,
Со всеми жаждал примиренья
Что значила мне эта связь
Поймёшь, прочтя стихотворенье.

В ночи лежу, закрыв два глаза,
Как в ил засунутый карась,
И жду: хоть может и не сразу,
Во лбу проснётся третий глаз.


Не плакай, не плакай, не плакай,
Не плакай, не плакай, не плачь…-
Ведь счастье- рукой забияки
Под облако пущенный мяч


Ты была самой первой,
Сердца тронувшей гладь,
Ненаглядная стерва,
Незабвенная ****ь,

Я, мечтая о большем,
Был и этому рад.
Стала мукою горшей
Ты, привыкшая брать.

Ты снимала, снималась,
Но совсем не в кино.
И поэтому жалость
Потерял я давно.

Лишь насмешка, презренье:
Хоть людей не смеши-
Грош на тела спасенье
По тарифу души.


Марфуша, влей в грудь
Ещё силикона.
Ведь впадина-суть.
И два террикона,

Две башни. Давид,
Что ждёт Голиафа
Ведь рот не скривит
От этих метафор.

И лунной пращой
Не будет убито,
Что стало парчой
И потом полито.

И крупная зернь,
Стекая по коже
Куда-нибудь в Тверь,
Меня уничтожит.

Ведь я не Давид
Упрямый, спокойный
И буду добит
Ещё не сегодня

Ни зарослью мха
У душных подмышек,
Ни кущей греха
Меж томно- бесстыжих

И дразнящих ног,
Стекающих в лету.
Но первый звонок
Для сердца поэта.


И первые станут последними,
И звук перейдёт в тишину,
И смертные станут бессмертными,
И песня вернётся в струну

И взгляд доверчивый, нежный,
Как белые облака,
Не будет ласкать по-прежнему,
Умрёт не родившись строка.

И время назад попятится,
Вбирая лето, весну.
И, бога нелепая матрица,
Ну что я тебе объясню:

Я сам не рад расставаниям,
Но больше никчёмности встреч.
И душу мою к опознанию
За в такт один опоздание
Никто ведь не может привлечь.

И бисером, веером, ворохом
Все втуне прошедшие дни
А что-то ведь было мне дорого,
Чего-то ведь жаль уронить

Мне в прошлого тёмную воду
Всё ж было, скрывай- не скрывай.
Но едет, но мчится по городу
Нелепых мечтаний трамвай.

Звонки, а потом остановки:
Не здесь, не сейчас, не туда…
Рукой помахаешь неловко:
Любви и удач, господа


Свет воссияет из тьмы,
Тьма воссияет из света.
Они- это бывшие мы,
Мы- это то, что за смертью

Они: дорога- покой,
Покой- это тоже дорога
Всё, что можно тронуть рукой-
Синоним прикосновения к богу.

Тишина- это ночь голосов,
Свившийся в кокон грохот орудий.
Небытиё- молчанье часов,
Которые остановили не люди.

Небо- преломленье земли через рай,
Через призму недоказанного бытия.
Земля- отраженье небес через ад, край
Какого-то неведомого, бурлящего лития,

Которое прогибается, пузырится, поёт
Под каждой стопой, мнящей подобьем бога.
А бог- по Корану- в молекуле каждой живёт
А Библия отличается не очень многим

В толковании самых простых вещей
Та же философия с той же приставкой « тео»
А люди вытолкали собратьев взашей,
Отправили жить на остров « Борнео».

Теперь говорят: тупиковая ветвь-
Намного меньше, чем даже низшая раса
«Идёшь к женщине- бери с собой плеть»,
Идёшь к мужчине- надевай шлём и кирасу.

Строй капища, домны и пыльные города,
Тело живой природы взрезай ножом автострады
И твердо верь, что за вторником будет среда,
А если четверг- то это- начало распада.


Вот время не выбрало нас
Не нас- а кого-то другого!
Чей злей и надменнее глаз
И чьё непреклоннее слово.


Красота рождает красоту,
Презирая мелочную пользу
Будь кустом, горящим на ветру-
Никого и ничего не бойся!


Всегда ходить по лезвию ножа,
Любые в жизни пробовать напитки.
Всё принимать спокойно, не визжа,
Быть в стороне, хоть в гуще быть событий.

Таков, художник, твой земной удел
Что там, на небе?- не играет роли.
Ты сам такого для себя хотел-
Ведь по своей свой путь ты выбрал воле.

А, значит, будь доволен тем, что есть,
Не ной, скрывай от посторонних язвы.
Такая жизнь- избранника лишь честь
Из космоса  идущая к нам весть-
Такого жребия любой достоин разве?


Молодость проходит, точно корь,
Молодость проходит, как ветрянка.
И забудется навеки боль,
И затянется навеки ранка!

Должен всё же ты переболеть,
И пытаться вспоминать порою,
Что о чём-то надо б сожалеть-
Если это сожаленья стоит.


Про любовь всё знает
Только тот, кто сед
В жизни раз бывает
Девяносто лет


Господи! Меня никто не любит!
О, Господи! Меня никто не любит!
Никто-никто!- не любит- не любит!-
Меня- меня! О, Господи!
Во всём свете- всё в черном цвете.
Сплошное граффити- простите
Меня никто- ну совершенно никто!- не любит.
Не любит- совсем не любит!- никто
Ну почему они все не любят меня?
Господи!
А за что им любить меня?
О, Господи!!!


Главный академик Иоффе
Доказал: коньяк- « не» кофе.


Вот я иду тебе навстречу
И день, и ночь к тебе иду.
А вдруг ты превратишься в вечер,
Огнём сгоревшую звезду

Вот я иду к тебе, к тебе лишь.
И год, и жизнь к тебе иду
А вдруг ты чувству не поверишь?
Иль нет нам встречи на роду


Кто пил и клей, и политуру,
С зубною пастой кайф ловил,-
Стал очень важною фигурой
Здоров и жив кто, не дебил


Яблоко ушибло твердь земную,
От дыханья рухнула стена.
Глупо думать: ощутит вину ли
Муха, переросшая слона


Сердце полно любовью, ставшей воспоминаньем,
Как реки полны водою, ставшей холодным льдом.
Счастье- чуткую птицу-
Я сам спугнул по незнанью.
Прощай, прекрасная птица, я встречу тебя потом:

Когда отогреет воды солнце лучом горячим,
И пустятся бурные воды своим извечным путём.
Летает, бедная птица, и плачет, и плачет, и плачет.
И знает мудрая птица: в любви не бывает потом


Все крутятся- вертятся,
Как шар голубой
Лишь я неподвижный
И цветом любой.

Лишь я подражаю
Себе самому
Крутиться- я знаю!
Зачем?- не пойму


Я моря не видел. Наяда
Морская знакома была
Душистого сладкого яда
Огнём моё сердце сожгла

Уж целую вечность горюю,
Томлюсь по морской глубине
И синие волны целую,
Что плещутся ночью во мне


В параллелограммах душ
Мощная синева,
А за пределами- сушь,
Дышащая едва.

Пусть не на ладан. Пусть-
Я ведь не архиерей-
Я собираю грусть,
Как зима снегирей.

В окнах моей тоски,
К шарикам крови моей
Это- света ростки
Пищей для снегирей

Ну, а эмблемы душ-
Словно наивный витраж,
Синью пылающих стуж-
Входят в некий коллаж,

Где- в середине- бог,
Ангелы- по краям-
Пьют свой законный грог,
Радуясь снегирям,

Некой абстрактной зиме,
Яркой, как на показ,
То, что, тая в уме,
Выдумали не сейчас

Но в этот краткий миг-
Хочешь- не хочешь- он наш;
Этот прекрасный мир,
Синий, как зыбкий мираж


Одним грядущим мы возвышены.
Всё оправданье- только в нём.
Смерть ходит чёрная под днищами,
Сжигает чёрным нас огнём

Считая жизнь свою минутою,
Сражайся, мужествуй, твори
И вешай ты на лодку утлую
Рубины, злато, янтари


Как в раковине морской
Сохраняется память моря,
Так в душе человеческой
Сохраняется память любви


На что имеет право поэт?
На всё, что угодно, но слова «нет»
Не должен он слышать нигде, никогда-
Сгорая  летящая с неба звезда.


Какая роль: смотреть из ложи
Театр негаснущих страстей.
Из века в век одно и то же:
Никто не соберёт костей.

Всё то ж на счастье упованье
И беспричинная тоска..
В минуту высшего старанья
Кто слышит те два-три хлопка?


Как старая собака молодой
Кричу я юности: «Как ты глупа!»,
Ходить умеющая над водой,
Чтоб намокала только лишь стопа.


Где пальма обнялась с сосною,
Где с ягелем милуется грейпфрут,
Где чары осени соседствуют с весною,
Бураны где средь зелени метут-

Там будет та единственная встреча,
Оспорить коей небу не дано.
Там сложит Кай из льдинок слово «вечность»,
Но верность Герды выше всё равно.

Задует сумасшедшею метелью
Аллеи тополиная пыльца
Находки будут выше, чем потери
И встретятся влюблённые сердца


О чём, о чём поёт поэт-
Поёт как птица на рассвете?
О том, чего на свете нет,
Что быть должно на белом свете


Как много надо жить на свете,
Чтоб в ней хоть что-нибудь понять.
Заклятого врага чтоб встретив,
Его простить. Хоть не обнять
….

Какая всё –таки гадость
Рыночная экономика:
Купил за сто
Трёхрублёвого фарфорового слоника


Женщины обходят стороной,
Девушки меня кидают тоже .
И в сердцах когда-нибудь одной
- Но за всех!- заеду я по роже


Ясноглазая, румяная, красивая,
Восемнадцати не стукнувших годов,
Девочка как степь вольнолюбивая,
Страшная для сердца как потоп

Что скажу тебе?- ведь всё равно не сбудется
Никогда. Ни раньше, ни потом
Только чудится, всё чудится и чудится
Вымысла серебряного звон

И когда-нибудь, когда-нибудь, когда- нибудь
Вспомним мы с тобою этот день.
И скользнёт заветное желание
По лицу взгрустнувшему как тень


Молодое поколение,
В растоптанных сандалиях на босу ногу,
В цыпках, с исцарапанными руками,
С сопливыми носами,

Неистощимо весёлое,
Взрывающееся фонтаном энергии
И невероятно перспективное-
Смиренно уступаю дорогу ему


Река, как ласковые взоры
Голубоглазки молодой,
Текла- ни щепочки, ни сора-,
Гордясь прозрачною водой.

И всю – от устья до истока-
Для океанских вод храня,
И в этом видя подоплёку
Неубывающего дня


Солнце садится в малиновый грот,
Ходит по самому краешку кот
Крыши- не падает, ходит, урча-
В соседнем доме хоронят врача.


Разбежалась на сотни галактик
- Хоть прописана в сердце- тоска
Оказалась вдруг Арктикой Арктик
Ледяного забвенья река.

Всё забыто и кануло в лету
Счастье, дружба- монета на чай.
Жизнь- езда без обратных билетов,
Где придется сходить невзначай

На неведомой станции «Время»-
И подавно нельзя угадать.
Но ты едешь и едешь со всеми
И поездке конца не видать.

А когда проводник твой с косою
Скажет вдруг: « Не пора ли сходить?»-
Ты ответишь: « Пора, но не стоит»-
Так ответишь ему, может быть.

Но скорее: « Да-да» и « Конечно.
Я и так задержался в пути»,
Понимая, что смертный- не вечный-
Всё же где-то придётся сойти.