Не от Авеля, нет, от Каина...
И душа -- как тряп`ица живая.
Неприкаянны мы, неприкаянней,
Чем та ветошь в углу половая.
Её под ноги стелят, темневшую,
Что и грязными плачет слезами.
Или это душа болевшая,
Что затихла, скажи, за глазами?
Ломит пальцы, как боль жестокая;
Это рок наш -- она чужая.
Так уставшие, одинокие,
Ищут мрака, его обожая.
Обними тишину полночную
В черноте поднебесной выси.
Рысь в крови твоей -- но заточенный
Дрогнул нож над испуганной рысью.
Пусть не будет её сожаления,
Жаждет смерти сама: "погуби мя!"
Только сердце не примет глумления
Над беспомощной шкурой тигриной.
Сколько лет тишины обездоленность
Слышишь ты под закованным небом?
Всем изломанным, раненым, преданным --
Месяц вышел краюхой хлеба.
Не разбей тишину полночную
В черноте поднебесной выси,
Ты услышишь: как нож наточенный,
Дождь -- стучит по скрипящей крыше.
Как судьба -- словно арестантская --
Те же долгие годы лишенья.
Так гори же, звезда сектантская!
Утешенье моё, утешенье!
И сломай меня: отними мой гнев,
Обнови мою волчью кровь,
Или белой звездою войди в мой хлев.
Всё не так; лживо всё, Любовь!
Или светом, лучистым и ласковым,
Мне в растерзанном сердце замри.
Всё не так -- даже солнце красное
Как костёр, сильно жжёт изнутри.
Утешай меня неба лампадою,
Жги свечу и молись обо мне.
Всё равно докопаюсь до правды я,
Пусть всё лживо, что есть на земле.