В последний день июля в Переделкино умер Фазиль Искандер.
Царствие небесное ушедшему из жизни большому поэту, писателю, философу, человеку.
В июне 1989 года мне довелось в Коктебеле дважды увидеться с Искандером.
От этих двух встреч осталась у меня его книга "Созвездие Козлотура" с дарственной надписью на титуле, сделанной по-детски крупным и приветливым, словно его улыбка, почерком:
"Сергею Шелковому - поэту - братски от ФАИскандер. Коктебель, 26.6.89 ."
Последнее слово "ФАИскандер" выступало уже по сути в роли факсимиле и оттого из родительного по строю фразы падежа переходило в именительный.
Эти слова, написанные в Коктебеле Искандером, дорогие мне и тогда, почти тридцать лет назад, в дни моего неофитства, когда по двум первым книжкам меня только что приняли в СП СССР, становится мне ещё дороже теперь, когда мудрый и человечный писатель окончил свой в высшей степени достойный земной путь.
И, думаю, что не рассудку моему, а сердцу захотелось сейчас, вдогонку Фазилю Искандеру, окликнуть его несколькими прощальными строчками:
* * *
Памяти Ф. Искандера
Теперь светись, Фазиль, в созвездье Козлотура…
Мне виден Коктебель, июньский солнцепад,
сухумский Зороостр, плечистая фигура
и полный мглы веков и дружелюбья взгляд…
Теперь вернулся ты в окрестности Чегема –
вновь стригуном скакать по маковым полям.
Там не всегда верна Эвклида теорема,
и золотом зрачков смеются рощи там.
А дядюшка Сандро, с загадкою улыбки
на честном и простом коричневом лице,
всё знает наперёд без страха и ошибки
о сыне Абдулы, задумчивом юнце.
Ты дважды подал мне приветливую руку,
абхаз и перс. Апсны с Авестой – исполать!
Тех киммерийских дней храня в душе науку,
в Эдем через Чегем я дам охотно крюку,
чтоб снова от тебя о братстве услыхать…
И вот ещё добавлю свои стихи о Коктебеле
тех самых времён встречи с Искандером.
Может быть, услышит их Фазиль из иных измерений
и порадуется воспоминанию о уже далёком благословенном крае -
Коктебельская бухта
Не уставай, ещё прощаться рано,
ещё по веткам ярко-зелен гул.
Могучий сфинкс с лицом Максимильяна
в лазурь залива лапы окунул.
Услышь дыханье этой бухты плавной -
темны шипы на сфинксовом горбу,
но свет играет думой своенравной
на каменном высокородном лбу.
Стихи – роса... Едва ль напьётся птица.
Но есть магнитный неизбывный зов.
И если звёзды нам не дышат в лица,
откуда у Завета столько слов?
Останься, не стыдись – прощаться рано.
Кто слышит зов, тот чисто говорит...
Так зорок сфинкс, двойник Максимильяна, -
до римских львов, до львиных пирамид!
1 .08. 2016