Мой слабый голос затеряется в толпе,
Сожмется до размеров тени рая,
Сверкнет иссохшей искрой на клинке,
В последний час аккорд немой сплетая.
Он отразится в диссонанс бетонных стен,
Связав проклятьем бесконечность ночи,
Определив покой и смертный тлен
Тому, кто в ветре бешено хохочет.
А после, верно, мир окажется другим:
Исчезнут дети, зеркала и слезы,
Не будет смысла корчиться больным
И принимать изысканные позы.
С тобой мы перестанем флиртовать,
По-декадентски искривлять Монмартр,
Родню Кузьмы на рельсах поминать
И называть родным чужого брата.
Я выбьюсь из линованной строки,
Преодолев бессилие и робость.
Я не подам создателю руки,
Когда в толпе умрет мой слабый голос.