"Улетай, запретное моё сновидение", –
говорила она одному
и будила другого (дорогого не менее,
ну а более – ни к чему).
Провожала к восьми на завод благоверного,
к девяти уходила сама.
Не могла, хоть пыталась, представить первого,
что ночами сводил с ума.
Ни лица не вспомнить, ни приметы нечаянной,
ни волос, ни изгиба бровей.
Но придёт, она знала, во сне хозяином,
что захочет – сделает с ней.
И ждала она ночи, ждала мучителя,
будь он облако или же дым...
А супруг обожал её, что простительно,
и не ведал, что стал вторым.