Утренняя, свежая, живая
колкая, как женщина, трава
ступни чьи-то ждет и ожидает,
что она повысится в правах
на его нескромную улыбку,
на его скромнейший интерес.
Веришь, и трава бывает зыбкой,
видишь, и трава бывает без
совести, горчащей и горящей,
пепельной несовести такой.
Солнце, золотоянтарный ящер,
кажется, качает головой.
Утренние, свежие, живые,
колкие, зеленые - с травой
мы в глазницы смотрим голубые,
пробуя сорваться за тобой,
пробуем сорваться вслед за богом,
ветром и веревкой облаков,
за какую держаться убого
стайки неразумных мотыльков.
Мы же - возле дома.
Как и прежде,
тут хамелеонит горизонт.
Видишь ли, мой ласковый и нежный,
я теперь тот самый кислород.