Софи никуда не уходит, она не собака, которую можно прогнать или выкинуть в ливень. Под светом фонарным луна проплывает крылаткой и, кажется, просит иной раз чтоб остановили.
Дорожная кухня, мигалки, колеса и фары, обедает совесть чужого зубастого мужа. Софи надевает на сердце заляпанный фартук, бросает улыбку и что-то приносит на ужин.
Бесстыже смеется посуда, стреляют стаканы по неким мишеням, по божьим шнуркам и ботинкам. Одна из подруг уезжает с семьей на Балканы, другая мечтает о принце и слушает Стинга. Софи помнит детство, но пишет обеим нечасто - не думайте только, нисколько она не стыдится. Один из богов по асфальту идет безучастно - она постарается стать для него синей птицей, взлетит выше неба, посмотрит на всех с высока так, как будто всю жизнь за спиною сильнейшие крылья. Готовьте же сами, земляне, постылый свой завтрак - на небе Софи, стало быть все еще не забыли.
По лунной реке, по фонарным лазейкам, по ветру, по снегу, по солнцу, по чьей-то оконной герани - Софи пролетит, обеззвученно и незаметно - с Шопеном такие вот синие не умирают.
Разбитый стакан не проснется и заиндевеет, соленые ложки едва ли чего устыдятся. В кафе придорожном живут остролицые феи, крылатые феи - они высоты не боятся.