Пилат и сам бывал раним
неправой мерой...
Стоял философ перед ним
с его химерой.
И гнев Пилата возрастал,
сходились брови.
Задумал он спасти Христа,
(а мысль спасения проста -
избив до крови?!)
О, память, сердце не трави,
замри природа.
Он вывел узника
В КРОВИ
на суд народа.
Да был приход не тех ворот,
такая малость.
Распни его, вскричал народ,
забывший жалость.
Но прокуратор он не зря,
на миг запнулся.
Распну ли вашего царя?
И усмехнулся.
Распни! Распни, наш господин!
Крик небо резал.
Над нами только царь один –
Великий кесарь!..
Вот только мир парил, крылат –
венец науки.
Над чашею стоял Пилат,
простерши руки.
И та, и эта лезла бровь,
как вверх стропила.
Вода плескалась или кровь?
Вода плескалась, или кровь?!
В глазах рябило…