Чешский цикл
Крумлов
Летунья-дочь,
ты мчишься в Крумлов смело,
а мне и не угнаться за тобой.
По кругу дней тащу я суть да дело,
седой ковбой с упрямою губой.
В Анталии, в Египте и на Кипре
я вновь, увы, догнать тебя не смог.
И в Римских водах, в изумрудном Тибре
не омывал я варварских сапог.
Но город-замок ждёт меня, я чую,
но кличет Крумлов охрой черепиц
и шепчет мне, что рядом, одесную,
надолго задремал Аустерлиц.
А мы без рваных ран, под красной розой,
как завещал правитель Роженберк,
с глобальною управимся угрозой –
с тем, что дырявит землю карла-цверг,
в горах окрестных добывая злато…
Отнюдь не ссуда освежит нам кровь,
но волны Влтавы, но дыханье мяты,
но древних башен девственная новь!
2016
К нобелиату
Ценя лауреатов-стихотворцев,
нобелиатов и иных достойных,
я всё таки инстинктом выбираю,
к кому из них навстречу мне спешить.
Сто лет уже люблю пражан и Прагу. –
И с Градских круч
так яро славит Сейферт
поэзию и музыку!
Он прав,
когда превыше золотого перстня
метафору магическую ставит.
Ведь Слово впрямь –
небесное посланье.
И нет от Бога нам любви верней.
А золото – лишь пайка рудокопа,
добытая из чёрных червоточин,
из почвы, поглотившей мертвецов...
Вот разве что
блеснёт в студёной речке
его крупица, аурум, чешуйка
молекулой и образом удачи,
метафорой,
весомо бессловесной.
Блеснёт –
и глаз зажмурит мотылёк…
2016
На мотив
Ярослава Колмана Кассиуса
Поэт
На влажных ветках фраз пусть вызреют слова,
А розы саду сна подарят дуновенья.
Пусть мысли махаон пригубит лишь едва
С росистых лепестков полкапли вдохновенья.
Храни же, не сомни живого мира мех,
Взглянув ли на него, погладив ли рукою.
Былое будет жить в душе для новых вех,
Для синих слёз весны над прелою листвою.
Весенний водопад сверкнёт в стихе твоём,
Не приглушай теперь хрустальности клавира.
Зелёно-белых скал так ярок окоём,
Так ароматен снег искрящегося мира!
Перевёл с чешского
С Шелковый