Она не любит шумных вечеринок,
блуждает, держит ра’кушку в руках.
Вдоль моря. Жизнь галдит, как птичий рынок.
Что с нею? Не расскажешь в трёх строках.
Она страшится многолюдных улиц.
Ей утешенье дарит шелест книг.
Её воображением рисуется
поэт. Он для неё одной возник.
Едва – едва поднявшись утром рано,
спешит слагать стихи про новый Мир.
Наивно-мудрый, долгожданно-странный,
родной любимый друг, а не кумир.
В часы, когда она выходит к морю,
он бродит в ожиданье нежных слов.
Но нет в его мельканиях минора,
лишь неприкаянность, любовь и ремесло.
Как в ра’кушку он рвётся в шумный город
пока она стремится из него,
поверив, в то, что возвратится скоро
внимает в ночь и в таянье снегов.
А что она? Прижав покрепче к уху
ту ра’кушку, всё ждёт его шаги
и доверяет стуки сердца духам
способным двигать страхов рычаги.
Он столько раз мечтал сказать: “Не прячься!” –
не смея ни просить, ни намекать.
Ему бы в стаю волн Тритоном впрячься,
но нет… не станет перед ней мелькать.
Прибежище её, не потревожив,
всё бродит улицей ночной, шепча: “Вернись!”
Тритон тогда приотпускает вожжи.
Она… расслышав покидает мыс.
< 19 августа 2016 года >