Мне казался я был.
когда слезами пачкались белые простыни.
Видел небо цвета берлинской лазури, меняя сердце на прочный акрил.
Думал, что будет проще.
Смотри, я опустился на дно.
Стал слитый с болотной тиной.
Принимая тебя за святую, целовал бы тебя как мощи.
Но я оказался Пигмалионом, что очарован глиной.
Ты - грязь холодных исландских земель, более мне не тепло.
И я научившись летать,
ждал обрезанных тобой мне крыльев.
Что же смотри, я еще живой, тебе бы не знать,
Что выживают даже смертельно битые.
Там на осколках разбитых желаний, сердечных бед.
Я еще смеюсь, улыбаясь достаточно искренне.
И яд мне отрава жизни моей как мёд.
Я не прошу у жизни не горсти милости.
Хотя я схоронен. Болезненно желтых цветов в меня еще бросят.
Но я готов побеждать и бить.
Только пусть ни о чём не просят.
Смотри, я жадно дышу, хотя оборвана наша нить.
Я искалечен, разрушен как дом пустой необжит.
И хаос страданий не страшен.
Подумай, что в душу мою не бросили камень, а подарили гранит.
Впрочем неважно.