О воцарении Мирмидона, о прекрасном царевиче Еруслане и злодействах бесчестной мачехи его Зораиды
Мирмидон в своей столице
Ест и пьет, и веселится.
Дни и ночи напролет
Многошумный пир идет.
А развеивать кручину
Ездит в поле бить дичину,
Серых утиц и гусей,
Перелетных лебедей.
И печалится столица,
Ведь пора ему жениться!
Грустно шепчется народ:
Прекратится княжий род!
Князь с охотничьего поля
Возвратился поневоле,
Слышно, ждет его гонец,
Белокрылый удалец.
Мирмидон письмо читает,
Усмехаясь, ус кусает,
Зычный голос подает –
Войску строиться в поход.
Время вьется, время льется,
Время птицею несется.
То весна, то белый снег…
Царь Авдон пропал навек.
Мирмидон страною правит,
С Зораидою лукавит,
Злостью полнится она –
Не вдовица, не жена.
Сон недобрый князю снится,
Говорит он так царице:
«Еруслан тебе не мил,
Мне ж во сне он поразил
Сердце острою стрелою.
Надо думать нам с тобою,
Как злодейство извести,
От него себя спасти».
И зовет царица злую
Девку толстую сенную,
И дает такой приказ:
Не сводить с ребенка глаз!
И не в царские одежды
Наряжать, как было прежде,
Снять корону и убор,
Отвести на задний двор.
Вот растет теперь царевич,
Прирожденный королевич,
Одинешенек, один,
Будто и не царский сын.
Мирмидону снова снится
Прежний сон, и он царице,
Напустив печальный вид,
Недовольно говорит:
«Сей ребенок нам на горе
Подрастает, будет вскоре
Он соперником моим,
Думай, что нам делать с ним!»
И бесчестная царица
Королевича в темницу
Темной ночью отвела
И стеречь приказ дала.
Только сокол под окошко
И питье, и хлеба крошки
Носит пленнику с небес,
Божье чудо из чудес!
Три годочка пролетают,
Как свеча, ребенок тает,
Слезно молит пощадить,
Дверь темницы отворить.
Плач услышала царица,
Удивилась и темницу
Завалить велит песком
И дубовым сушняком.
Десять дней в сыром остроге
Еруслан под стражей строгой
Без питья и без еды,
Без росиночки воды.
Слышит мальчик из темницы
Голос мачехи-царицы,
Еле слышно стал молить
Дать воды ему испить.
Стон царица услыхала,
И немедля обещала
Ключевой прислать воды,
Вдоволь хлеба и еды.
В час ночной царица злая,
Никому не доверяя,
Хлеб высокий испекла
И служанке отдала.
Заскрипела дверь темницы,
Сняв засов, взошла девица,
С белым хлебушком в руках,
Со слезами на глазах.
Говорит она ребенку:
«Этот хлебушек не тронь-ка,
Смерти будешь обречен,
Яд в нем ярый запечен».
И дает ему от сердца
Два подсохших черных хлебца,
И водой поит тайком,
И уходит, но замком
Дверь она не запирает,
И засов не налагает,
Чтобы отрок выйти мог
На скрещение дорог.