Мама мне пела, чтобы я лучше спал.
Голос её фальшивил. Еще дрожал.
Голос такой из тонких пчелиных жал,
Вот почему я лежал и лежал спокойно.
Мама так пела, будто бы это боль
Ей не давала вытянуть си бемоль.
Вроде бы пела, что жил-был один король,
Только лицо печальнее, чем икона.
И не читает, не вяжет, не говорит,
Не сочиняет китайские фонари.
Так у меня начинает страннеть внутри,
Если она поет у моей кровати.
Мы оставляем в кухне негромкий свет,
Мы с ней вдвоем, и у нас посторонних нет.
Мама допела последний уже куплет.
- Хочешь еще?
Нет, говорю ей, хватит.