– Ты плачешь? Вот и ладно.
Глаза полные слез и изумления пристально обратились ко мне.
– Я расскажу, а ты послушай.
Пустырь, побитый дождем, тяжело дышал. Сквозь отметины еще просачивалась вода. Кое-где на траве и листьях благостно покоились кристальные капли. Солнечные лучи, пронзая воду, рассыпаясь стеклярусом, переливались всеми цветами радуги. Преломляясь, свечение, сначала тончайшей органзой окутало все пространство, а затем приобрело отчетливые формы множества глаз. Сотни, тысячи глаз. Еще и еще… И все они, абсолютно открытые, смотрели на меня. Смотрели так, что время остановилось и стерлось вовсе. Эти глаза вбирали в себя все мое существо. Свет впивался и выпивал всю меня без остатка, лишая воли. Не было сил двинуться с места, даже шелохнуться. Расцветали вселенные, полные благости и чистоты. В мерцающих колыбелях нежились зарождающиеся миры. Божественное сияние преобразило мгновение. Мерцание слилось в единое всеобъемлющее око. Вспышка, еще одна… Сияние, неповторимое сияние, подобное сиянию северных снегов в солнечный день.
Огромная туча нависла над пустырем. Пустырь, побитый дождем, все также тяжело дышал. Его дыхание эхом отзывалось в моей груди, а на щеке покоилась слезинка – колыбель и обитель солнечного света.
Снег обид обязательно растает, а солнечный свет останется. Ты все еще плачешь? Нет, рассматриваешь искрящиеся слезинки на своих ресницах?
Фото автора.