Родина

               

               
               
         Поэма.    Жить на Руси  во все времена великий подвиг. Автор. 

 



           1

В золе костра, не гасни, уголёк, 
Развей моих раздумий покрывало.
На Родине, свят предков уголок,
Тот, что зовётся Родиною малой.

Не отпускала монотонность дней,
Меня в места моих тамбовских предков.
Мне этот путь казался всех длинней,
Но мысленно я там бывал нередко.

В подпорках яблонь встретил ветхий сруб,
Меня в годах, в предчувствии заката.
Плечо подставил под стропила дуб,
Моим отцом посаженный когда-то.

Под крышей свили ласточки гнездо,
Хозяева -  в безоблачной лазури.          
Дощатым, окна забраны, крестом,
Нет бликов жара на печной глазури.
               
Осело время ржавью на ухват.
Сливухой с пылу не собрать ватаги.
Родился поздно, в этом виноват,  
Я– городской, но только на бумаге.

Давно б другая рухнула изба,
И укатилась к чёрту на кулички,
А нашей, уготовила судьба,
Встречать потомков, горбясь по привычке.

             2

Двенадцать ртов. Посевы, молотьба.
Поборами душили продразвёрстки.
По кляче голосила голытьба,
Я сердцем слышу, плача отголоски.

Отец на Пасху брал на душу грех.
В ладошки била ребятня похвально,
Когда делил он, скраденный на всех,
У ротозеек - баб  кулич пасхальный.

За баб, побитых яйцами грачей,
За ославление попа в частушке,
За не своих, с изюмом куличей,
Отцу перепадали колотушки.

Под "Я - есьмь Бог", поп проучал отца,
В сенях увесистой клюкой грошовой.
Под "Отче наш", вышагивал с крыльца,
Он с курицей в кошёлке камышовой.

Для них дороже не было деньков,
Чем загорать на солнечном местечке,
Ловить на мелководье окуньков,
И выпускать табачные колечки.
               
Знакомые здоровались с роднёй,
И улыбаясь, величали Гущей,
Кто чем, всегда делились с ребятнёй,
Ломтём с капустной вязью, правдой сущей.

Томился конский щавель в чугуне.
Семья хлебала из ведёрной чашки,
Рядками мельтешила в бузине,
И в чистом поле объедалась кашкой.

Голодомор страшил не на словах.
Земля бугрилась оспинами мора.
Огонь коммун, выплясывал в церквах,
Расстрельною статьёй за тень укора.

К Антонову шли скопом мужики,
Свершать отпор чиновничьим уловкам,
И примыкали грозные штыки,
Антоновцы к пристрелянным винтовкам.

Ссыпалась, жизнь людей, зерном в мешки.
Отъёмщиков, московских заготовок,
Тамбовские, встречали мужики,
Крестьянским гневом из стволов винтовок.
               
Дробила кости на фронтах война.
Вёл паровоз отец мой сквозь метели.
Сынов, цепляла бабка ордена,
Мне на пальто из фронтовой шинели.

Погост чернеет сытым вороньём.
Уроком, мне - одно, из правил строгих,             
Несовместимы правда и враньё,          
Прожить  по совести – черта немногих.

А мне ещё бы воздуха глоток,               
Мне под крестом покоиться не время.        
Здесь, на земле тамбовской, мой исток,
И я - его сегодняшнее семя.               
               

               3

Скатилось солнце в красную листву,
Вечерних теней  вытянулись лица.
Полынной синевой дохнуло наяву,
С пьяняще пряным привкусом корицы.

Накинул месяц на камыш вуаль,
Посеребрил дрожащие осины,
Залил свечением лиловым даль,
И убаюкал ветерок в низине.

Зажёг в кувшинках робкую звезду,
И я дождался соловьиной трели.
Жемчужно росы пали на мосту,
Под переливы тонкие свирели.

Берестяное чрево костерка,
Дымком курится к всполохам зарницы,
И звёздами, полным – полна река,
И сладость источает медуница.

Всклубила свежесть над рекой туман.
Утёрся я отволглою рубахой.
Блуждает песней тульский наш баян,               
И сердце заритмило, как над плахой.

Пастельным тоном заалел восток.
Бесследно канул месяц над заливом.
Даст Бог, вернусь к тебе я, мой исток,               
И так же, поклонюсь плакучим ивам.
                               
               
                28 августа 2016 года.


       Сливуха – крестьянская еда, варево из проса и картофеля.