У постели стояли трое. На минуту прийдя в себя, он увидел мутные лица, услышал далекие голоса - и вновь чернота. Жуткая, беспросветная, такой он еще не знал.
Тьма была безобидной, но он испугался, его сковал страх такой силы, что сердце должно было лопнуть.
Вскоре он понял, что, может быть, у него уже и нет никакого сердца. И еще он понял, что надо идти, выбираться из этой черноты.
Он побрел, выставив вперед руки, не зная на самом деле, есть ли они у него.
Так странно, он не помнил ничего о себе: стар или молод, кто он, откуда, и как его имя. Он даже не помнил, что есть такие понятия, ощущая себя лишь клочком пространства, одиноким и затерянным в этой черноте.
Внезапно нахлынула тоска, тоска по опавшим листьям. Он вспомнил, что есть такие - опадают и не растут больше. Валяются беспомощно, и никогда, никогда он их не увидит - темно-желтых, красных, никогда...
Осенний ветер освежил его изнутри, уж чего и жаль было, так это ветра. Он любил ветер, и понял, что его тоже не будет. Знал это, беззвучно плакал и шел дальше.
Во мраке все становится ясней: он понимал, что к чему-то уже не вернется. Не знал, что ждет впереди. Он всего лишь... одинокий кусочек пространства и ничего больше, но откуда такая боль?
(1994)