* * *
Я ничего не знаю о московской густой листве:
О капилярных насосах и о синтезе хлорофилла,
Но, теперь, сознавая что ты -- везде,
Что бы ты мне, не объясняла, не говорила,
Я вижу все это пристанищем для живых,
Поблескивающим с каждым, даже ничтожно малым, смещеньем курса.
И когда поднимаются солнечные щиты,
Все, что проглатывается, не оставляет вкуса.
Но переплавленным из стихов становится все окрест,
И к вечеру будто плющом, зарастает духом,
Пока ты стоишь перед проезжающим скорым, автоматический переезд
Не открывается третий час, и тянет пыльцой и пухом.