Эпическая поэма Шри Ауробиндо «Савитри» основана на древней ведической легенде о преданной жене царевне Савитри, которая силой своей любви и праведности побеждает смерть и возвращает к жизни своего умершего мужа царевича Сатьявана. Шри Ауробиндо раскрывает символическую суть персонажей и сюжета древней легенды и использует ее для выражения собственных духовных постижений и свершений. При создании эпоса он ставил задачу выразить в слове высшие уровни Сверхсознания, доступные человеку, чтобы помочь всем духовным искателям соприкоснуться с этими уровнями и возвыситься до них. Результатом стала грандиозная эпическая поэма в 12 Книгах (49 Песней) общим объемом около 24 000 строк, являющаяся наиболее полным и совершенным выражением уникального мировоззрения и духовного опыта Шри Ауробиндо с его глобальным многомерным синтезом, а также самым большим поэтическим произведением, когда-либо созданным на английском языке.
Эпос «Савитри» представляет собой глубокий органичный синтез восточного и западного миропонимания и культуры, материализма и духовности, мудрости незапамятных веков и научных открытий настоящего, возвышенной классики и смелого модернизма, философии и поэзии, мистики и реализма, откровений прошлого и прозрений будущего. Здесь мы встречаем и поражающие воображение описания всей иерархии проявленных миров, от низших инфернальных царств до трансцендентных божественных сфер, и пронзительные по своей глубине и живой достоверности откровения немыслимых духовных реализаций, и грандиозные прозрения о сотворении мира, о вселенской эволюции, о судьбе человечества. Это откровение великой Надежды, в котором Любовь торжествует над Смертью, а человек, раскрывая истину своего бытия, побеждает враждебных богов и неотвратимый рок.
* * *
Шри Ауробиндо
Sri Aurobindo
САВИТРИ
SAVITRI
Легенда и Символ
A Legend and a Symbol
Книга II. Книга Странника миров
Book II. The Book of the Traveller of the Worlds
Песнь 11. Царства и божества более великого Разума
Canto 11. The Kingdoms and Godheads of the Greater Mind
Великий йогин царь Ашвапати, лидер духовных исканий человечества, совершает могучую Йогу, ища духовную силу, которая могла бы полностью освободить человечество и избавить его от неведения, лжи, страдания и смерти. На первом этапе своей Йоги он раскрывает собственное истинное «я» — свою душу (это описывается в Песни 3 «Йога царя: Йога освобождения души» Книги I «Книги Начал»), затем он преобразует все свое существо в чистый и светоносный сосуд души и благодаря этому в него начинают нисходить все более высокие духовные энергии (это описывается в Песни 5 «Йога царя: Йога свободы и величия духа» Книги I «Книги Начал»). Когда эта духовная трансформация становится достаточно полной, царь-йогин начинает воспринимать тонкие миры и обретает возможность странствовать по ним. Ему открывается вся лестница проявленных миров — от высших божественных сфер до низших инфернальных царств — и он начинает восхождение по всем проявленным уровням Бытия, открывая и осваивая их для человечества и стремясь достичь Источника Проявления, чтобы низвести его высочайшую спасительную Силу в земной мир. Путешествие царя-йогина через миры описывается в Книге II «Савитри» — «Книге Странника миров».
Сначала Странник миров проходит через царства тонкой Материи — ближайшие к нашему грубоматериальному уровню, — где пребывают идеальные архетипы всех материальных форм нашего мира. Далее он движется через миры Жизни, витальной Энергии, низшие и высшие. Он начинает искать причину искажения и падения Жизни при ее нисхождении в материальный мир и нисходит в миры Тьмы, откуда истекает это искажающее влияние. Дойдя до самого их дна, он открывает там Свет: Ад рушится, и Странник оказывается вознесенным в высшие райские обители Богов Жизни. Это прекрасный мир нежной лиричной красоты, утонченной и чувственной, мир божественного наслаждения, восторга, осуществленных грез и желаний Жизни. Но Странник не остается и здесь и идет дальше — в миры Разума.
Прежде всего, ему предстают царства мелкого Разума — это уровни в значительной мере формируют наше ментальное сознание — прежде всего, физический ум, витальный ум и собственно интеллект. Шри Ауробиндо дает великолепное образно-символическое описание этих уровней ума, проявленных в нас.
Но затем ему открываются великие царства высшего Разума — планы Сверхсознательного Разума, которые нам еще предстоит освоить и воплотить в нашем активном сознании.
Перевод Песни с параллельным текстом подлинника на английском читайте у меня на сайте по прямой ссылке:
www.savitri.su/2-11
ТАМ был предел в трудах живущей Силы,
Но бытие, творенье продолжались.
Ведь Мысль превыше смертного ума,
Его круговращений неизбывных, —
Свой инструмент земной Мысль превосходит:
Тот светлый бог, в ума каморку втиснут,
Из всякой щели рвется в широту,
Что служит к бесконечности проходом.
Он в поле духа движется извечно,
Бегун, посланец в дальний свет духовный,
Ребенок и служитель силы духа.
Но не взойдет и ум на пик безвестный.
И Странник бытие простер за сферу Мысли.
Ведь дух извечен и несотворен,
Не мыслью рождено его величье,
Не мыслью знание его приходит.
Себя он знает и в себе живет,
Он там парит, где нет ни дум, ни форм,
Твердясь стопами на вещах конечных,
Крылами взмыть дерзая в Бесконечность.
Пред Странником открывшись, дивный мир
Великих чудных встреч его манил,
Где Мысль предалась Виденью над мыслью
И из Немыслимого мир ваяла.
На пиках, недоступных воображенью,
В разлетах неслабеющего зренья,
Под покрывалом вечности лазурным
Блистал обширно идеальный Разум,
Превосходя известного пределы.
Источник малого, чем мы уж стали,
Но бесконечно большего исполнен —
Того, чем стать еще нам предстоит,
Опора, суть всех сил и дел людских,
Творец надежд, землей не воплощенных,
Он шире был, чем ширящийся космос;
Он возносился за горизонт Мечты,
Он реял выше высших взлетов жизни.
В пресветлой сфере, не стесненной Мыслью,
Всеведущим открытый беспредельям,
Он изливал на наш заблудший мир
Своих наитий царственных величье,
И скорость, что быстрей, чем рысь часов,
И мощь, что всепобедно мчит сквозь Время,
И власть, что человека близит к Богу,
И свет, что бой ведет с Незнаньем, Смертью.
В тех ширях идеального Пространства,
Где красота с могуществом едины,
Живые воплощенья истин Духа
Богами предстают, стяжая форму,
И каждый Бог своим великим правом
Воздвигнуть может свой особый мир.
В эфире, что сомненье и ошибка
Стигматами порока не клеймят,
В общеньи с вдумчивой приватностью
Той истины, что зрит в непогрешимом свете,
Где не блуждает мысль, не меркнет зренье,
Не зная непомерной дани слез,
Что мир терзает наш, и, сладко грезя,
Его созданья светлые взирают
На сонм Идей, что населяют вечность.
В солнцепыланьи радости, всесилья
Владыки Идеала правят свыше
В собраниях незыблемого счастья,
В уверенности озаренной странах.
Те царства далеки от наших тягот,
От нашего труда, алчбы и зова —
Мир совершенства и священный храм,
Закрытый для людских неверных мыслей,
Далекий от блужданий смертной жизни.
Но потому, что в нашей тайной сути
Мы с высью той ближайшая родня,
Дыханье недостигнутого бОжества
Слетает все ж к земле несовершенной,
Нас посещает средь трудов и битв;
Сквозь смех златой лучистого эфира
К смятенным, недовольным нашим жизням
Спадает свет безвестный и прекрасный,
Нисходит мысль из идеальных сфер
И движет нас вновь сотворить и здесь
Их чар и их величья некий образ,
Их чуда вне границ надежды смертной.
В гнетущем однообразьи бренных дней,
Отвергнута законом человечьим,
Все ж вера в то, чего пока что нет,
Но что должно здесь быть, живет упорно,
Услад и болей мира верным другом, —
Дитя запретного души желанья,
Рожденное в любви секретной с вечностью.
Наш дух срывает окруженья узы;
К нам будущее близит чуда лик,
И божество грядущего на нас
Очами настоящего взирает;
Деянья, что, казалось, невозможны,
Теперь просты, естественны, спонтанны;
Мы чувствуем бессмертие героя;
Отвага, мощь, что неподвластна смерти,
Вскипает в хрупком сердце, в бренной плоти;
Нас движет быстрое наитье воли,
Презревшей тягостное время смертное,
Его медлительный и долгий ход.
Те дуновенья-зовы вдохновенья
Приходят к нам из сферы, нам не чуждой:
Мы граждане родимой той Державы:
Искатели все новых приключений,
Сошли мы в ночь Материи оттуда,
Ее колонизировали тьму.
Но ныне лишены мы прав своих,
И наши паспорта негодны стали;
Живем мы самоизгнаны из дома —
Из нашей более небесной сферы.
Заблудший луч бессмертного Ума,
Приняв земную слепоту, предстал
В нас мыслью смертной, служащей Неведенью.
Изгнанник, труженик на шаре шатком,
Влеком в невежественной Жизни хватке,
Стесненный темнотою косных клеток
И вероломством ненадежных нервов,
О благородных силах грезит он,
О более счастливых состояньях —
Естественном Богов непадших праве,
Утраченную власть свою всё помня.
Во мгле земной, в тумане, в прахе, в камне
Все ж помнит он свой вознесенный мир,
Свой вышний град, где в блеске он родился.
И вдруг с забытых Истины небес
Воспоминание вскользает внутрь,
Обширное освобожденье близится,
Великолепье, Слава к нам взывают,
Могущество манИт и счастье прежнее.
В проходах света полускрытого,
Чарующих, пленительно прекрасных,
Скитаясь, тень блестящая себя,
Тот вождь слепых богов, скор, ненадежен,
Тот сторож и пестун лампадок малых,
Министр-невольник, нанятый умом
И телом для работы на земле,
Свой труд забыл среди реалий грубых;
Вновь обретает он свой сан державный,
Вновь правит в мантии пурпурной мысли:
Он снова царь-провидец Идеала,
Пророк-глашатай Нерожденного,
Наследник наслажденья и бессмертья.
Всё то реально, что здесь только греза,
Резерв тех истин спит у нас в глубинах тайных,
Они царят на наших неоткрытых высях
И к нам приходят в думах и в мечтах,
Лучась в сияющих одеждах света.
Но мы холодным прагматичным смыслом
И карликовой маломощной волей
Пришельцев горних не впускаем внутрь:
Хранимы в нашем тайном «я» незримом,
Нас дожидаясь в сферах Идеала,
Хоть в пробуждениях души блистают,
От наших жизней остаются скрыты
Величье, красота и сила их.
Бывает, в настоящем к нам нисходит
Их царственных прикосновений милость,
А будущее наше к ним восходит,
Чтобы достичь их тронов светоносных:
Они взирают из духовной тайны,
Бессмертных шаг звучит в ума проходах,
И шири, из которых те пришли,
Обителью и нашей могут стать:
Стремясь, взобраться могут наши души
В тех планов лучезарных высоту.
Вновь обретая зрение без тени,
Своей высокородной привилегией,
В эфир бессмертных поднялся Мыслитель
И пил источник свой, могучий, чистый.
В ритмическом покое и восторге
Узрел он мыслетворные миры,
В безбрежном свете царственно свободны,
Непадшие незыблемые планы,
Где Знание повелевает действом,
Где состоит Материя из мысли,
Где чувство, вольной птицею небесной,
На грезящих крылах парит свободно
И внемлет зову Истины родному,
Взмывая к ней, как к матери дитя,
Где форма лучезарная родится
Под вышним всеваяющим лучом,
Где Воля мчит Богов, их колесница,
Где Жизнь, поток блистанья Мысле-силы,
Несет гласы мистических Светил.
В нем, чудным медом для души Пространства,
Струится шепот истины счастливо,
И смех в бессмертном сердце Всеблаженства,
И Радость необъятная вневременья,
Шептание Всемудрости в Неведомом,
Дыхание незримой Бесконечности.
В лучистых аметистовых прозрачностях,
Оков не зная, Дух всевластный Разума
Мечтал над голубым Идеи лотосом.
Златое солнце Истины бессмертной
Струило свой волшебный вечный Луч
В безмолвии, звенящем словом Света,
На океан безбрежный Постиженья.
Вдали он видел Полусфер смыканье.
В высотах медитации могучей
На возвышающемся пике транса
Ступени мысли, велики, просторны,
Вздымались к нерожденным запредельям,
Где Времени последние вершины
Касались вечности небес заветных
И где Природа говорить могла
С непостижимым абсолютом духа.*
[Где пики Времени касались высей вечности,
Где говорит Природа с абсолютом духа...]
Вначале шло три-царство стройной мысли,
Начальный шаг в безмерном восхожденьи:
Над ним парили небеса ума,
Эфирны, безграничны, лучезарны,
Скопленьем ярких изобильных сводов,
Оплоты света против Пустоты —
И высший свод был с вечностью в соседстве,
Обширнейший — простерся в бесконечность.
Но хоть могуч, божественен, нетленен,
Был близок первый план с людским умом;
Там пики нашей мысли строят боги,
Чью власть отчасти можем мы вместить:
Ту ширь могли объять и наши души,
Ту высь могла стяжать надежда наша.
В тот мир троякий вел троякий взлет.
Хоть слишком крут для заурядной силы,
Все ж смотрит склон его в наш мир земной:
На круче не стремительно отвесной,
Мог восходящий обратиться вспять
И странствовать по в глубь сходящим тропам,
Сообщающимся со вселенной смертных.
Могучих стражей лестницы всходящей,
Посредников с Глаголом всетворящим,
Здесь странник-дух встречал, плененный небом;
Храня сто сот ключей от Запредельности,
Они дарили знаньем ум взбиравшийся
И жизнь безмерностями Мысли полнили.
Оракулы оккультного Закона,
Свет-иерархи Истины верховной,
Пламенно-яркие жрецы-провидцы,
Связуя человека разум с Божьим,
Бессмертный огнь они приносят смертным.
Незримого пылая многоцветьем,
Хранители ступеней светлых Вечного
Встречали Солнце в блещущих фалангах.
Издалека они казались взору
Лишь образами-символами Духа
Или осиянными письменами
На сумеречном и неясном свитке,
В которых зренье наше выражает
Блистанье идеального Луча,
Или иконами они казались,
В чьих ликах — тайной Истины мистичность,
Вблизи же обнажали суть свою
Как Боги и Присутствия живые.
Подъем ступеней низших отмечало
Движенье вычурных искусных фризов,
Украшенных невероятно дивно,
Мельчайшими деталями богатых —
В них целый мир запечатлел свой смысл,
Он радость совершенства своего
Являл в тех малых символах подробных:
Здесь звери странные предстали взору,
В которых ожили Природы силы,
И человек, свой чудный смысл познав,
Стал неиспорченным подобьем Бога,
Предметы — в царстве Красоты монеты
Чеканки дивной — власть ее крепили;
Но широко простерлись те пространства,
Которым эти уровни служили.
Пред восходящим Богооткровеньем
Явилось племя зорких чад-богов,
Младых царей из ранних планов Знанья;
Во Времени Всемирном наслаждаясь,
Всемирного Блаженства фавориты,
Реалий Мастера, часов владыки,
Друзья Богодитя, Природы юной,
Творя Материю Ума давленьем тайным,
Питая тонкой мыслью Жизнь во тьме,
Ведя фантазию событий грубых,
Они учились в школе Постиженья
Мистической игре миротворенья.
Архимасоны-зодчие высокие
На службе у Кудесника извечного,
Формуя, размеряя, возводя
Великий фрагментированный Космос,
В свой скрытого и познанного план
Они царя незримого вселили.
Исполнив Вечного указ глубокий,
Они воздвигли в вещности наружной
Всемирный детский сад для юных душ,
Что учатся читать умом и чувством
Космического свитка письмена,
И ведать плоть космического духа,
И целого искать заветный смысл.
Они дают обличье Духа замыслам,
Природу увлекают в формы зримые,
В сосуд конечный селят бесконечное.
Все силы, что в Неявленном родятся,
Покинув Вечного покой огромный,
Настигнуты их педантичным оком
И включены в космическую пляску.
Каприз Того свободный и спонтанный
Они вязали ритмами законов,
Ему вменяли положенье, путь
В порядке мирозданья колдовском.
Был Всевместивший в форму помещен,
Нарезано Единство в мерных долях,
Безмерность сведена к вселенской сумме:
Был Космос бесконечный сбит в сферичность,
Порезан Времени поток на миги,
Мельчайшее спрессовано в тела,
Бесформенного в формах скрыв мистерию.
Их мастерство необоримо ловко
Изобрело для пользованья мысли
Магическую чисел череду,
Явило колдовские чары знаков;
Дизайна чудо-власть они настигли,
Исполненную красоты и смысла;
И взора их велящего указом,
Сравнявшись, облик с качеством сплотились
В неисследимом тождестве едином.
На каждой ситуации, событьи
Они лекал закона ставят штамп,
Наказ и долг вмененных обстоятельств;
Божественный свободный эпизод —
Момента каждого произволенье
Иль приключенье вольное души,
Теперь, лишен спонтанности, свободы,
Служил еще одним звеном-событьем
В судьбою скованной цепи-мистерии,
В предвиденном и непреложном плане, —
Шаг в марше долгом Предопределенья.
Предел вменен был всякой страстной Мощи,
Ее алканью подчинить весь мир;
Из бронзы желоб лег стезею узкой
Для каждого деянья, каждой силы,
И каждому моменту непреложно
Предначертали заданное место
В гигантской Времени петле-спирали,
Что вырвалась, беглянкою, из вечности.
Их мысли, неизбежны, налагали,
Как будто связи прочные Судьбы,
На гонку молниеносную ума,
На жизни ток случайный и нестойкий,
На атомических вещей свободу
Причин и следствий нерушимый строй.
Идея — бесконечности лишилась
Пластичной — той, в которую родилась,
И мелкими отдельными шажками
Своей работы вымеряла цепь
На обособленном своем участке:
Бессмертное когда-то, но теперь
Рожденьем связано и окончаньем,
Отторгнуто от виденья всеточного,
Немедленного и непогрешимого,
Вновь заново выстраивалось Знанье
Из элементов умозаключенья
В закрепощенном теле, строгом, бренном,
Фигуркою из герба на щите;
Так сковано, оно взрастало все же,
Но длиться не могло и рассыпалось,
Давая место телу новой думы.
Великооких Мыслей-серафимов
Теперь держали в клетке, запечатав
Ее запорами законов мира
Крест-накрест, будто подписью неграмотных,
И узким горизонтом обнесли
Прозренье радужное Несказанного.
Рабом часов был сделан Дух вневременный;
Всевольный ввергнут был в тюрьму рождения,
Чтоб сделать мир для Разума понятный,
В котором мог он постигать и править.
И на земле, взиравшей к сонмам солнц, —
Чтоб тварь могла царем Природы стать
И чтоб душа сияла в недрах праха,
Они связали датой, нормой, мерой
Единого мильоннотайный ход.
Архангельский превыше реял строй —
Эфирный род, и из-под вежд великих
Их больший взор незримого искал;
И свет освобождающего знанья
Сиял из бездн безмолвья в их очах;
То племя жило в разуме высоком
И постигало истину внутри;
Взгляд, собран в сконцентрированном сердце,
Пронзал завесу следствий временнЫх
И жесткий вид и склад предметов зримых.
Все, что концепции аркан столь узкий
Не охватил, здесь настигало, зрило
Прозренье их; их видящие мысли
Пустые графы заполняли точно,
Что чувств исканье не смогло заполнить.
Возвышенные зодчие возможности
И инженеры невозможного,
Безмерностей несметных математики,
Непостижимых истин теоретики,
Они гласят загадки постулаты,
С непознанным миры связуют зримые.
Они помощники извечной Силы
И изучают цикл ее трудов;
Забор ее немой уединенности
Их ум преодолел, и проникал
В ее оккультный сокровенный разум,
И тайных дум ее построил схему;
Все коды, шифры все они читают —
Всю тайнопись заветную ее;
Все планы, что она хранила в тайне,
Они смогли скопировать, разведав,
И расписали курс ее таинственный,
В нем повороту каждому назначили
Мотив и правило неизменимое.
Незримое далось очам пытливым,
Был вызнан план безмерный Несознанья,
Черты открыты дерзко в Пустоте,
В квадрат и куб уменьшен Бесконечный.
Аранжируя символ и значенье,
Считав извивы Силы трансцендентной,
Вселенского Закона каббалу
Они вместили в ведомого рамки,
Баланс нашли для механизма Жизни,
Структуру — волшебству ее и таинству.
Безмерности вменяя схемы знанья,
Они в конечной мысли силлогизмы
Затискивали логику свободную
Сознанья бесконечного, всемудрого,
В грамматики систему облекли
Природы танца ритмы сокровенные,
Драмы миров сюжет критиковали
И превратили цифру и число
В универсальный ключ к всему, что суще:
Космического «Я» психоанализ
Был проведен, его секреты узнаны,
Раскрыта патология в Единственном.
Открылась им система вероятного,
Опасность ускользающих возможностей;
Действительного сумму исчисляя
Неисчислимую, они чертили
Таблицы логарифмов Неизбежности;
И тройственное действие Единого
Они в ментальной схеме отразили.
Раскрыто, множество внезапное
Незримых сил, что мчатся с дланей Случая,
Казалось, подчинило весь свой вихрь
Императиву необъятному:
Мотивов их сумбур пришел к единству.
Явилась мудрость и прочла их замыслы,
Что оставались им самим неведомы,
Затиснула анархию их в формулу
И в их гигантском беспорядке Силы,
Привычке их путей несметных следуя,
Изобличая все черты малейшие
Таинственного плана непреложного,
Из хаоса всех прихотей Незримого
Сложила калькуляцию Судьбы.
Всезнанием своим сияя гордо,
Ум превзошел Всеведущего власть:
Крылатые могущества Предвечного,
Из эмпирея, где орлами кружат,
Застигнуты в их вышине непознанной,
Слетали вниз по мановенью Мысли,
И каждый Бог таинственный и чудный,
Внедренный в проявляющую форму,
В игре Природы совершал теперь
Предписанные строгие ходы —
Прямые и зигзаги, движим Волей,
Что как фигурой им распоряжалась
На шахматной доске Судьбы вселенской.
И Бога каждый замысел и шаг,
В простертой Неизбежности движеньем
Причин и следствий выверенной связи
Предсказан, взвешен, вымерен, оценен
Умом — непогрешимым счетоводом
В его математическом всесильи,
Терял божественного облик чуда
И был лишь цифрой во вселенской сумме.
Могучей Матери порывы-прихоти
И настроенья-молнии, взметенные
Всемудрым упоением безудержным
В груди ее свободе страстной, сладостной,
Всей дивности своей теперь лишились,
Прикованные к цели и причине;
Ее мистический и чудный облик,
Вобравший ширей космоса движенья,
Здесь заменили идолом из бронзы
И начертали идеальный лик,
Забыв ее ресниц изгибы-грезы,
Чей взмах несет безмерности мечтанья,
Ее очей утратив чудо-чары;
Волнобиения, что плещут вольно
В ее бескрайнем сердце-океане,
Сковали теоремой пульса мерного:
Ее глубоких замыслов стремленья,
Что от самой себя она сокрыла,
Поведали покорно суть свою,
Склонившись, в той Ума исповедальне.
Был всех миров расписан точный ход,
Назначен день рожденья их и смерти,
Диаметр бесконечности прочерчен,
Измерен дальний свод незримых высей,
Отображен провал бездонных глубей —
Казалось, все постигнуто теперь,
Что только быть во времени могло бы.
Всему вменили номер, имя, форму;
Все было учтено и сочтено.
Но только очертил их мудрость ноль:
Все истины они смогли собрать,
Но не объяли Истины единой:
Непостижимым Высшее осталось.
Уйдя в чрезмерно многие познанья,
Они забыли целое познать,
Забыли о бездонном сердце мира,
И Трансцендентное осталось тайной.
В возвышенном и дерзновенном взлете
К раздольным высям лестницы троякой,
Пылая, как утесы золотые,
Вздымались обнаженные ступени
К пречистым абсолютным небесам.
Здесь воцарились Властелины Мысли:
Величественных несколько Владык
Пространством простирали взгляд всезрящий,
Обозревая труд гигантский Времени:
Раздолья всевместившего Сознанья
Покойно Бытие влекли в объятиях.
Посредники с блистательным Незримым
Ловили в переходе долгом к миру
Веленья созидающего Духа,
Что и земля, не ведая, приемлет,
И небо, сознавая, исполняет;
Их мысли разделяли эту Власть.
Есть высшее всевластное Сознанье:
Невольно Разум служит большей Силе;
Он лишь канал, но не исток всего.
Ведь космос — не случайность в тьме Времен;
Всегда есть смысл за Случая игрой,
Таит свободу каждый лик Судьбы.
Всемудрость направляет мир волшебный;
Взор Истины творит существ, событья;
Саморожденный Глас с вершин творенья,
Предвечного Глагол в пространствах бренных,
Оракул провидений Абсолюта,
Идеи семя-смысл роняет в Форму,
И из него взрастают всходы Времени.
На пиках выше нашего познанья
Всемудрость высочайшая царит:
Единственный, всеправый взор нисходит,
Эфир небес касанием безмолвным
К невежественному познанью будит
В вершимых ею действах силу тайную
Из несознательных глубин безвестных,
На свет являя Божество ослепшее,
Ведя нагую пляску Неизбежности
В движеньи по часов круговороту,
Пока из глаз конечных та не скроется
В круженьи трактов эпохальных Времени.
Неуловимых сил вселенский вихрь
Несет в вакхийском буйстве непреложность
Прозренья изначального, всеточного —
Взгляд Провидения, что есть Судьба.
Ведь даже и неведенье Природы —
Лишь Истины послушное орудье,
Чей ход не изменить бореньям эго —
Все ж в нас сознательная сила движется,
Идея-семя в нас рождает действия,
И жребий наш — дитя незримой Воли.
Под взором Истины необоримым
Все твари скрытый дух свой раскрывают,
Принуждены стать тем, что в них таится.
Ведь Тот, кто Есть, себя являет в летах,
И Божество, что скрыто в недрах клетки,
Из плазмы всходит медленно к бессмертью.
Но тайна, недоступна хватке смертных,
Заветна, несказанна правда духа,
Неизреченна, лишь его открыта оку.
Лишь сбросив эго, ум, он слышит Глас,
Сквозь свет взирает во все больший свет
И видит Вечность, что объемлет Жизнь.
Та Истина чужда для наших мыслей;
И там, где Мудрость трудится свободно,
Мы ищем только правила иль видим
Лишь Случай, чья игра сбивает с толку,
Иль труд в цепях Природы скованной закона,
Абсолютизм немой бездумной Силы.
Смелы от чувства Богородной мощи,
Они дерзали мыслью охватить
Непостижимость Истины верховной;
В абстрактной чистоте безбожных взглядов,
Нагой перцепцией пронзая формы,
Они стяжали Разумом своим
То, что для Разума недостижимо,
Суть высшей Истины добыть надеясь.
Императив концептуальной фразы,
Всеограненный и необоримый,
Немыслимое низводил до мысли:
Сереброкрылый огнь эфирных чувств
И слух ума, от строф отъятый внешних,
Постигли семя-звуки Слова вечного
И музыку и ритм, миры творящие,
И Волю быть — бесплотную в вещах.
Они Безмерное числа аршином меряли
И ограниченных вещей постигли формулу,
В системах выстроенных и прозрачных
Нескованные воплощали истины,
Вневременного счет ввели во Времени
И оценили Несоизмеримого.
Чтоб приземлить и обнести оградой
Неохватимые бескрайности,
Они воздвигли стены абсолютные,
Сооруженные из мысли, речи,
И вакуум Единым населили.
Их виденье влеклось к пустому пику,
В могучий воздух, солнечный и хладный.
Унифицируя свою задачу
И с этой целью исключая жизнь,
Что Шири наготу снести не в силах,
Они все множество свели к нулю,
Нашли, что смысл Всего — лишь отрицанье,
Ничто — есть абсолютная реальность.
Закон единый упростил вселенной тему,
Вдавив Природу в формулу одну;
В итоге титанических трудов
Они единым сделали все знанье,
Ментальной алгеброй — дороги Духа,
Абстракцией — живое Божество.
Здесь мудрость разума остановилась,
Почувствовав всеполноту свою:
Он всё изведал иль осмыслил всё.
Он воцарился в пустоте духовной
И Тишь ее считал Неизъяснимым.
Так светлые играли боги Мысли.
Во время низвлекая Свет нетленный,
В темницу часа заключая вечность,
Они осуществляли план свой тонкий —
Мечтая стопы Истины завлечь
В златые сети замысла и слова,
Пленить Ее мыслителю на радость
В его мирке бессмертных дум и грез:
Ей должно жить в стенах ума земного
Царицей, подданным своим плененной,
Чтоб властвовать в его жилище тесном,
Покоясь на его сердечном троне,
Превозносимой, чистой, неподвижной, —
Его блестящей ценностью, хранимой
В стенах тиши его раздумий тайных,
Его единственной Богиней вечной,
Что белой непорочностью сияет,
Вовеки неизменной, одинокой.
Иль верная ума его супруга,
Согласная с его природой, волей,
Она его слова, его деянья
Санкционирует и вдохновляет,
Их отзвук длит во внемлющих годах,
Его похода спутник, летописец
В блистательном пространстве мысли, жизни,
Изваянном из вечности Времен.
Свидетельствуя, как восходит ясно
Высокая звезда его победы,
Она нисходит божеством своим
На службу коронованной Идее —
Он Ею покорит простертый мир;
Гарант его деяний, убеждений,
Она — божественное заверенье,
Что вправе он владычить и вести.
Иль он в Нее влюблен, свою богиню
Всей жизни преклоненья и желанья, —
Икона поклонения его
Единственная, что он чтит всем сердцем,
Она теперь ему принадлежит
И жить должна для одного него:
Она в него своим восторгом вторглась,
Неистощимым дивом и блаженством
Далась ему в счастливые объятья,
Влекущей прелестью необоримой,
Настигнутым зачаровавшим чудом.
И ныне на Нее он притязает
После исканий долгих восхищенных —
Душой и телом рад он только Ей:
Не избежать Ее всевышних чар,
Ее божественного обаянья;
Пребыть в Ее огромном обладаньи —
Экстаз, бессмертный трепет, опьяненье:
Ее изменчивые настроенья,
В которых — самооткровенья страсть,
Ее небесное великолепье
В безмерном разнообразьи — вечно новым
Являет стан Ее его очам
Иль снова, снова трогает его
Касаньем первого очарованья;
В восторгах светоносных и чудесных
Ее таинственных и дивных персей,
В Ее прекрасных членах, жизнью полных,
Живое поле обретает он,
Где нет конца открытий новых пульсу.
И новое начало расцветает
В словах и смехе, новых чар игра
Возносит вновь на прежний пик восторга:
Он в Ней себя теряет, забывает,
Она — его святое небо здесь.
Но Истина взирала, улыбаясь,
Из безмятежных сфер своих предвечных,
На ту златую тонкую игру:
Великая безмерная Богиня
Решила сделать вид, что покидает
Блаженный свет своих заветных царств,
Красой своей придя в его объятья,
Дав поцелуй сорвать с бессмертных уст,
Припасть к Ее груди главою смертной:
Она, которой тесно в небесах,
В свою обитель превратила землю.
Она таится в сердце человека —
Оккультное присутствие живое;
Ее неисчислимые обличья
Он изваял из собственного «я»:
Она явилась в образах несметных,
Доступных разумению его.
Она пришла в пределы тесной мысли,
Пожертвовав величием своим,
Чтоб втиснуться в ничтожный дом Идеи,
Где заперся мыслитель одинокий,
И снизошла с высот до наших душ,
И ослепила нас небесным взором.
Так каждый приобрел свой высший дар,
И мнит себя избранником меж смертных,
Царем на троне истины отдельном.
Тому, кто смог во Времени настичь
Единственный Ее блистанья проблеск,
Он мнится всей красы Ее сияньем,
Одним лишь светом подлинным Ее.
Но Истина предвечна, бесконечна,
Ни мысль, ни слово не вместят Ее:
Весь мир живет в луче Ее светила.
В мышленья нашего жилище тесном
И замкнутом, свечами освещенном,
Тщеславье смертного ума лишь грезит,
Что в цепи мысли мы Ее пленили;
Но только с блеском собственных оков
Играем мы, себе куем те цепи:
Связав Ее, себя лишь мы связали.
Вперясь в одну сияющую точку,
Не видим мы в самогипнозе том,
Сколь малый образ Истины узрели,
Ее бессмертной не вместив свободы
И вдохновляющей безмерности.
Даже мудрец таков или провидец —
Божественное не вмещает смертный:
Из мыслей к виденью должны взнестись мы,
Вдыхать Ее богоэфир бескрайний,
Признать Ее всевластья ширь простую,
Посметь Ее предаться абсолюту.
Тогда лишь Непроявленный являет
Свой облик, форму, отраженьем чудным,
Как в зеркале живом, в уме недвижном;
В сердца вневременный нисходит Луч,
И мы взмываем восхищенно в вечность.
Ведь Истина своих превыше форм.
Ее свели к несметным образАм,
Ее находят в идолах желанных;
Она же остается лишь собою —
Нетленной, несказанной, беспредельной.
Конец Песни 11
Перевод с английского: Ритам (Дмитрий Мельгунов)
ОМ
***
Я выложил весь свой перевод эпоса Шри Ауробиндо «Савитри» и других его поэтических и прозаических произведений в открытый свободный доступ для всех вас. Пользуйтесь на здоровье и духовный расцвет! :)
Если вы хотите поблагодарить меня какой-либо суммой или поддержать дальнейшую работу по переводу на русский язык новых поэтических и прозаических произведений Шри Ауробиндо,
номер моей карты Сбербанка: 5469 5500 2444 1443
мой Яндекс.Кошелек: 410015517086415
https://money.yandex.ru/to/410015517086415
Мой емейл для связи: savitri (сбк) inbox (тчк) ru
Света, Радости, Гармонии!
***
Другие Песни и фрагменты эпоса «Савитри», а также другие поэтические произведения Шри Ауробиндо в моем переводе читайте у меня на сайте:
www.savitri.su
Там же можно приобрести мои уже изданные в печатной форме переводы поэзии и прозы Шри Ауробиндо.
Мой фотопоэтический сайт:
www.ritam-art.com
Полный текст эпоса на английском, а также другие труды Шри Ауробиндо в подлиннике можно загрузить на сайте Ашрама Шри Ауробиндо:
www.sriaurobindoashram.org