Воцарилась, вдруг, тишина,
С полей пахнет сыростью...
Я хлебнул в этой жизни сполна
Божьей немилости.
Разгребая кучи дерьма
В душах человеческих,
Меня тешила только зима
Хладом отеческим.
И, во всём, средь своих начал,
В мечтах о иной судьбе,
Сам себя у себя я крал,
И дарил сам себе.