*Анна, королева Франции, жена Генриха Второго,
дочь князя Ярослава Мудрого, рассказывала в Париже
в одиннадцатом веке епископу Готье эту историю,
услышанную ею от конунга Гаральда, сына Сигура,
варяжского наемника, служившего сотником в
Киевской дружине в те годы...
Жил в Скандинавии воин Греттир -
Подвигов много в боях совершил,
Да только вот зависть в собратьях родил:
Некий Онгул его в спину убил.
От мести сородичей Онгул сбежал,
В Константинополь с купцами попал,
В царскую стражу вступил наконец
И охранял днем и ночью дворец.
Тростейн, брат Греттира об этом узнал,
И местью отмщения он воспылал -
Продал именье свое, кобылицу
И тут же отправился вслед за убийцей.
Царём в те года - василевс Михаил.
Обоих врагов у себя приютил:
Немало норманн нанимались, при этом -
Лишь бы платили им звонкой монетой.
И вот предстоял им далёкий поход,
Осмотр оружия каждого ждет.
Онгул протянул меч Греттира к осмотру -
Тростейн вдруг узнал тут же брата работу...
Заветный клинок он руками схватил,
За брата он здесь же, в строю, отомстил!
Священный обычай вернулся сторицей,
Однако король его бросил в темницу...
В темнице томится он, ждет приговора
В компании злейшего старого вора.
Чтоб как-то немного себя ободрить,
Тростейн стал вдруг песни вовсю голосить.
Содрогались от мощного голоса
Кирпичи той тюремной стены.
Эхом песня скользила по волосу
У одной благородной жены:
Мимо шла со своими служанками,
За богатым вельможей была,
Только песня Тростейна гречанку ту
Еще долго влекла и влекла...
Муж - старик, красотой не сподобился,
А гречанка- то - только гляди!
Захотелось варяга-любовника,
Выкупает его у судьи.
В тайне от мужа жил с ней скандинав,
Пылкий и страстный имел воин нрав,
Однако и муж что-то стал замечать,
Жену он поклялся с поличным поймать...
Чтоб уличить в неверности супругу,
Чего только ни делал муж с испугу,
Да вот любовникам везло, ну как на грех, -
Гречанку только забавлял он в смех.
Тогда затребовал ревнивый муж, ей-ей,
Церковной клятвы от жены своей,
Чтоб в церкви Богом бы она клялась,
Что, кроме мужа, - никому не отдалась.
Лукавая гречанка отвечала,
Что и она того ж давно желала,
Чтоб подозренья мужа сразу снять
И больше чтоб ее не доставать.
Возлюбленного в ту же ночь позвала,
И, что и как им сделать, поучала.
И вот настал тот день злосчастной клятвы,
С утра шел дождь, повсюду - лужиц пятна...
В сопровождении супруга и соседей
Гречанка шла процессией к обедне.
Дорогу, как назло, им лужа преграждает,
Какой-то нищий сразу подбегает,
Он даму взялся тут же перенесть -
Гречанка согласилась, видя лесть,
Но вот, дойдя до середины лужи,
Бедняга грохнулся на землю тут же...
Гречанка - в брызгах грязи и воды,
Орет проклятия ему на все лады,
А бедолага-нищий растерялся,
За ноги госпожи в сердцах хватался.
Та наконец из лужи поднялась,
И нищего лупить она взялась,
Тот отбивался, на лице испуг,
Уж за него вступился сам супруг.
Гречанка сжалилась и вроде отошла,
И даже горсть монет ему дала.
Затем, явившись в храм уж наконец,
Клялась на Библии, что чтит она венец,
Что, как бы муж ее ни бесновался,
Но к ней вовек никто не прикасался,
Окромя муженька законного пока
И того нищего в болоте старика...
Все клятву ту свидетели признали,
И муж-старик избавлен от печали.
История была б не так уж скверна,
Коль в нищем не узнали б мы - Тростейна...)))