Она любит музыку и стихи.
Временами сама ловко строфы нижет.
Ей говорят, что они неплохи.
Она доверяет. И мнит о престиже.
Она не любит себя за грехи.
На что-то надеется в образе мыши.
Игла ее коже дарит штрихи.
Ей больно... Но мокнут и блекнут афиши.
Она любит сирень и лопухи.
Бывает ей хочется пОдняться выше,
Жизнь свою вытряхнуть от шелухи.
Она одиноко бухает на крыше.
Она алкоголем полнит мехи.
Не алчность, на это - уныние движет.
Ночи ее бессердечно лихи,-
Так гадко макушку бессонница лижет.
Она вымывает массу трухи.
Ожидает: вот-вот "те слова" услышит...
Без этого ее чувства глухи.
Она тяжело и прерывисто дышит.
Она, зная множество чепухи,
Встала безропотно в общественной нише.
Она чтит обычаи и верхи.
Но ей того мало. Ей сложно быть ниже.
Она ворожит весной у ольхи.
И эта условность становится жиже...
Взор затуманен и губы сухи, -
Она утешения ищет в гашише.
Она считает подковы блохи.
Утверждает, что луг васильками вышит...
И пробивает ее на хи-хи.
Страх захирел и, значит, временно выжит.
Она любит, как поют петухи.
Живет безмятежной мечтой о Париже.
Носит на голое тело духи.
Ей благовония нежнее, и ближе.
Она любит музыку и стихи.
Временами сама ловко строфы нижет.
Ей говорят, что они неплохи.
Она доверяет. И мнит о престиже...
9.12.2015г.