О битве царевича Еруслана со страшными многоглавыми Змеями
Только видят вдруг – железный,
Словно выступив из бездны,
Замок огненный встает,
Царства Змеева оплот.
И затмилось небо тучей,
Черный Змей летит могучий,
Крылья медные гремят,
Пасти красные шипят.
Еруслан отца с невестой
В безопасном ставит месте,
В битву страшную спешит.
И царевне говорит:
«Вот от Финиста подарок –
Два кувшина. Тот, что ярок,
С темной мертвою водой,
А второй – с водой живой.
Коль паду на поле битвы,
Ты живой воды с молитвой
Мне на голову пролей,
Да воды не пожалей!»
Меч царевич вынимает,
И на волю отпускает
Огнегривого коня.
Змей спускается, звеня.
Злой Тугарин трехголовый
Дышит пламенем багровым,
Красный глаз огнем горит,
Змей с усмешкой говорит:
«Что за мелкая букашка,
Земляная таракашка
Мне попалась на обед?
Съесть ее, а может, нет?
Я одной ногою топну,
А другой тебя прихлопну!» –
«Не хвались не по уму!» –
Еруслан в ответ ему.
Меч волшебный вынимает,
Размахнувшись, поднимает!
Три главы ударом снес,
По колено в землю врос.
Тут царевич развернулся,
Потянулся и рванулся!
Дрогнул синий небосклон,
Из земли он вышел вон.
Вновь затмилось небо тучей,
Новый Змей летит могучий,
Крылья медные гремят,
Пасти красные шипят.
Средний Змей шестиголовый
Дышит пламенем багровым,
Красный глаз огнем горит,
Змей с усмешкой говорит:
«Что за мелкая букашка,
Земляная таракашка
Мне попалась на обед?
Растоптать тебя иль нет?
Я одной ногою топну,
А другой тебя прихлопну!» –
«Не хвались не по уму!» –
Еруслан в ответ ему.
Меч волшебный вынимает,
Размахнувшись, поднимает!
Три главы ударом снес,
По колено в землю врос.
Во второй раз размахнулся,
К небосклону потянулся,
Новых три главы разнес
И по пояс в землю врос.
Головой к земле склонился,
Ей, как матери, взмолился:
«Отпусти, земля сыра,
Будь, как мать, ко мне добра!»
Зашумели тут дубравы,
Полегли степные травы,
Поле пылью поднялось
И оврагом разошлось.
Тут царевич развернулся,
Потянулся и рванулся!
Дрогнул синий небосклон,
Из земли он вышел вон.
Вновь затмилось небо тучей,
Старший Змей летит могучий,
Крылья медные гремят,
Пасти красные шипят.
Змей двенадцатиголовый
Дышит пламенем багровым,
Красный глаз огнем горит,
Змей с усмешкой говорит:
«Это что же за букашка,
Земляная таракашка
Мне попалась на обед?
Раздавить ли, али нет?
Удалец тот не родился,
Кто б со мной на равных бился.
Лишь один меня побьет,
Пасти-головы снесет.
Сильной силой несравненный,
Ерусланом нареченный,
Витязь дивной красоты,
Уж, конечно же, не ты!
И до той поры далекой
В поле чистом и широком
Буду вольно я летать,
Города огнем сжигать,
Я одной ногою топну,
А другой тебя прихлопну!» –
«Не хвались не по уму!» –
Еруслан в ответ ему, –
Налетался ты на воле,
Хватит зло творить, довольно
Красных девиц полонить,
Малых деток сиротить!
Меч волшебный вынимает,
Размахнувшись, поднимает,
Три главы ударом снес,
По колено в землю врос.
Змей шипит и брызжет пеной,
Оживая постепенно,
И, поднявшись от земли,
Пасти к шеям приросли.
Змей смеется и хохочет,
Будто в небе гром грохочет:
«Иль одним глотком сглотну,
Или в плен тебя возьму!
У меня во тьме безвестной
Смелых витязей – несметно!
На цепях уж много лет,
Одного тебя лишь нет!»
Еруслан одним ударом,
Сил и слов не тратя даром,
Шесть голов у Змея снес
И по пояс в землю врос!
Змей шипит и брызжет пеной,
Оживая постепенно,
И, поднявшись от земли,
Пасти к шеям приросли.
Змей ярится, не смеется,
Страшный хвост об землю бьется,
Из ноздрей огонь сечет,
Старший Змей ревмя ревет:
«Будь ты силой несравненный,
Ерусланом нареченный,
Захочу – живым сожру!
Иль об землю разотру!»
Из последних сил царевич,
Прирожденный королевич,
Змею грудь мечом пронзил,
Прямо в сердце поразил.
Сам стоит в земле по шею,
Снега белого белее,
Бледен лик, молчат уста,
Смертный сон затмил глаза.
Тут прекрасная Елена,
Светлоликая царевна,
Возле витязя встает
И живую воду льет.
Еруслан легко вздыхает,
Ясны очи открывает,
Полон сил, рванулся он
И на волю вышел вон.