А. С.
Я буду воскресать безмолвным роковым
франтом, лизать - там по плечам - где кости ваши востры.
Их бросят на шесть-три,
и вас объять,
как Кронверкским бульваром Заячий остров,
мне дает музейный прах.
Ему - милитаристский, мне - мелкодисперсный, дым души,
хмельных её, опаловых, пожарищ.
И буде ты себя мне всю подаришь,
так мы сожжем последние мосты.
К тому, что несть числа, как волосу в загривке.
К тому, что жизнь пройдет в атласном и босом.
К тому, как все саднит в нужде или избытке
кошачьего бесстыдства и попыток
стать вашим молчаливым грустным псом.
К тому - всё сызнова, река - там в рубище на лодке
провозят за обол, с листвой на языке,
тоннелями в губе. И с дудками в наколке
порхают нимфы и кричат:
- Bis bald!
- Vous ecrivez!
Там на шпагате бровь на поперечном слове,
И ветер в них сквозной, и льется циферблат
из этих вечных лиц, которых бьют по морде,
чтоб невзначай в тебя не устремляли взгляд.
Но мы глядим, слова хрустят в улыбке.
Они хранят обиду и тепло.
Они горят, как золотые слитки.
Слова мои о вас - моё вино.