Стихотворение, не принятое на конкурс "Георгиевская ленточка."
Сашке Шабалину.
Друзья его прозвали «Теоретик»,
Хотя он был порядочный пацан:
Как и они, тянулся к сигарете,
Не прятал в драке юного лица.
Да, он учился лучше всех. Мечтатель
Неисправимый был, но и не лжец.
Он мог бы состояться как писатель,
Поэт или художник, наконец.
Жил, как нам пел Высоцкий, в первой трети
Свободно, цель была невысока,
Да «загремел» с призывом Теоретик
В воздушные, десантные войска.
Ковались там различные мужчины,
Изделия бывали хоть куда,
Но мало кто горнило дедовщины
Преодолел без грязи и стыда.
"Деды", во время боя под Кабулом,
Попрятались, сказав ему: «Пошёл!»,
Он под чужим обстрелом и под дулом
Своих(!), огонь из миномета вёл.
Сам ящики таскал и заряжал он,
Без слёз, всухую плакала душа,
Металась между смертью от кинжала
Или от замкомвзвода «калаша».
И в том аду, обматерив помпезно
Вселенную, светящую в дыму,
Теорию усвоил он железно:
Совсем никто не нужен никому.
И правда — все сбежа... Нет, отступили.
Судьба сломалась с хрустом пополам...
Душманы предлагали "или — или":
Прими, теоретически, ислам...
С медалью он пришёл домой, в берете,
На практике хлебнув, увы, не мёд,
Слегка седой и странный теоретик,
Неся в душе гвардейский миномёт.
Работал в сторожах, без всякой позы
Рассказывал, как жизнь пошла на слом,
А кошка, ворожа, роняла слёзы
На рубль и на бутылки под столом.
Но как-то в злой январь, в конце похода
За водкой в постоянный магазин,
Ну надо ж так — столкнулся с замкомвзвода!..
И вдруг остался как тогда — один...
Естественно, всё это было в прессе.
Вовсю шустрил проныра-журналист,
Задав вопрос защите на процессе:
«Откройте мне: он что же — террорист?»
Но адвокат, сжав желваки стальные,
Ответил так: «Да кто ж его поймёт?..».
Он ничего не знал, как остальные,
Про грё... взорванный гвардейский миномёт.
Сашок просил написать без крови и грязи.
"Грё..." - это, наверное, "грёзы".