Все линии кривые возле дома.
Нет линии прямой - тем и чудесен.
В шершавой голове сырое слово
ищу под языком, и его плесень -
все то, что любим так попробовать и, скажем,
о чем скребутся мыши, поезда и вилки
в односоставном и одноэтажном.
В одной со мной расколотой пробирке
осталась чья-то жизнь. Сквозь шум окрестный
рассеяв мошкару под светофоры,
внимание вослед, их красной шторы
кумач опять о нюрнбергском процессе
напоминает, исколов сетчатку
щетинками, хвоею монохрома.
Так с пятки на носок, опять ступив на пятку,
заштопают цвета шаги слепого
в промасленную радугу на лужах.
Кривая выведет извилинами к дому
из головы с почтительным наклоном
не видящих его - к нему плывущих
в кустах задумчивых. В ночи по коридору
Беги и ты, веди через дороги
печаль, ломая голос об руку и ногу
одной лишь фразы ради "Всё не слава Богу",
не уточнив которому. И боле...
чем суесловить, протирая фразы,
как сапоги, оставь пылиться в холле,
не обувая в будущем ни разу.