Квадрибрука
Научная фантастика-детектив
Красный город
Злое солнце било в глаза. Черная стена стремительно вырастала перед ним.
- Стой! Стрелять буду! - почти над ухом раздался громовой голос корсуна.
Он бежал к старому городу. Беспощадное солнце мешало различать дорогу. Но это же солнце мешало преследователям. Он знал, что корсун стрелять не будет!
Человек побежал резвее. Развалины уже близко — так близко, что светило скрылось за красными зубчатыми стенами, похожими на остроконечные башенки старинного замка. Город надвигался на бегущего, город стал спасением, последним прибежищем. Сзади слышалось тяжелое дыхание дебелого корсуна. «Чем их там кормят, в Корсунии?» - мелькнула некстати возникшая мысль у гражданина в длинном элегантном плаще.
- Иди наперерез! - крикнул корсун напарнику. - Здесь нет прохода!
Теперь бежавший и сам видел, что красная арка, куда он так стремился, не спасет его от преследования. Арка опиралась на четыре толстых столба, но под ней зияла огромная яма. И уже в следующее мгновенье человек заметил узкую доску, переброшенную через провал. На одном дыхании он пронесся над ней, почти не касаясь доски. Успел заметить, что корсун ткнулся следом... и покатился вниз, грохоча пластиковой униформой и увлекая за собой обломки кирпичей и досок. Облако красной пыли вспыхнуло в лучах уходящего солнца и повисло над местом падения, а потом плавно рассеялось.
- Мы еще встретимся! - человек понял угрозу, прижался к стене, переводя дыхание.
Он слышал, что корсуны топчутся возле прохода, тихо переговариваясь и решая, что делать, наконец, они отказались от погони и принялись принимать меры по спасению упавшего коллеги.
Человек понял, что получил отсрочку. Осторожно переложив свою ношу с одной руки на другую, он оглянулся вокруг.
Стояла звонкая неестественная тишина. Так тихо, наверное, бывает только в могиле. Но человеку казалось, что сотни глаз следят за ним отовсюду. Он подбросил камень ногой, тот ударился о противоположную стену - «Тр-ракк! Ак-к!» - отозвалось короткое эхо, и снова стало тихо.
Что же, он так и будет стоять, прислонившись к спасительной теплой стене?
Ходили слухи, что в старом городе тоже живут люди. Как они могут выжить в этой каменной пустыне? Скорее, какие-нибудь отвергнутые обществом отщепенцы.
Человек выбрался из своего укрытия и пошел вдоль улицы, вернее, того, что когда-то было улицей, а теперь стало длинным гулким пространством, похожим на старинную школьную линейку с делениями — бывшими разрушенными домами.
Откуда они взялись?
22 век идеального общества и совершенного мира не мог ответить на этот простой вопрос. Красный город — единственный старый город планеты не был стерт с лица Земли. Он служил не только для изучения прошлого землян, но и как наглядное пособие для иллюстрации последних достижений цивилизованного общества. Предполагалось, что опустевшие стены будут терпеливо ожидать экскурсантов, и сам город станет послушным экспонатом в ряду других раритетов. Но эта вполне разумная идея странным образом не смогла воплотиться в жизнь. В музейном экспонате поселились люди. Кто они такие, откуда взялись — социологи, несмотря на десятки написанных на эту тему работ, не могли найти ответ. Ситуация угрожала стабильности идеального общества. Сам собой напрашивался вопрос: «Неужели в нашем обществе благоденствия так много отщепенцев? Неужели им не нравится благополучный мир, созданный руками ученых и строителей?» А может, они выползли из разрушенных щелей прошлого? Может, они всегда жили и плодились параллельно с новым миром?
Как бы то ни было, но Красный город жил своей независимой жизнью. Он стал бельмом на глазу современного мира, язвой общественного мироустройства, упреком благополучию 22 века и, как подозревали некоторые политики, он становился... о, ужас, гнездом оппозиции.
Человек шел, не задумываясь, он очень устал. Взгляд, между тем, машинально отмечал архитектурный стиль строений, детали зданий, особенности кирпичной кладки. Сбежавший был здесь впервые, и ему было чрезвычайно любопытно это место. Трудно представить, как человечество в прошлом жило в этих однолинейных коробках, нелепо спаянных между собой. Каменные джунгли — ни дворика, ни садика, полное отсутствие жизненного пространства: камень, кирпич и бесконечно одинаковые отверстия в стенах, именуемые дверьми и окнами. Архаика рассыпавшихся элементов напоминала о чудовищной однобокости линий, о тупой бессмысленности симметрий. Неужели возможен творческий полет мысли в таких вот агрессивных четырехугольных коробках? Но ведь жили же древние! И писали, и творили, и создавали бессмертные полотна, и сочиняли уникальную музыку, дожившую до наших дней! А может быть, творчество проявляется как благодаря, так и вопреки обстоятельствам... Человек споткнулся об камень и схватился за выступ стены, сверток при этом инстинктивно поднял над головой.
- Но ведь надо же подумать о ночлеге, - пробормотал Евгений Николаевич Ермаков, по профессии арходизайнер общественных зданий.
Редкая это профессия, он изучал ее много лет, овладевая тонкостями создания жилища, которое не отграничивает себя от природы. Архитектор, дизайнер и биолог одновременно.
- Теперь уже бывший архо.., - пробормотал Евгений Николаевич, обходя ямы и выбоины на дороге, ночью здесь, по-видимому небезопасно бродить.
Мысли мелькали и гасли, взгляд, между тем, отмечал всякие мелкие детали — он умел разделять эмоциональный и мыслительный мир, иначе невозможно создавать архитектурные произведения, а в том, что это произведения, Ермаков не сомневался.
- Эй, ты кто? - раздался негромкий полувопрос-полуоклик.
Евгений вздрогнул, он не видел никого. От стены отделился изможденный призрак в потрепанной одежде. Он беззастенчиво оглядывал Евгения.
- Я? Я бежал от корсунов!
- Эт-то мы видели! - разделяя каждое слово, усмехнулся незнакомец. - Ну что ж... иди за мной!
Призрак исчез. Евгений оглянулся вокруг — не увидел ни прохода, ни двери.
- Эй, бежавший от корсунов! - снова раздался окрик. - Тебе что, особое приглашение требуется?
- Я не понял, куда идти!
- А-а, ты еще ничему не научился в жизни, - сказал житель старого города. - Иди на голос!
Евгений шагнул следом, ощупывая пространство свободной рукой. Под рукой оказалась жесткая ткань, похожая на брезент, он шагнул еще раз и оказался в ограниченном пространстве с высокими полуразрушенными стенами.
Посреди помещения горел костер. Красные отсветы падали на кирпичные стены, создавая зловещую перепляску теней. Потолка здесь не было — дым причудливыми изгибами, огибая жестяной навес, поднимался в багровое от заката небо тоненькими рассыпающимися струйками. Вдоль стен стояли и сидели люди - худые и оборванные, как встреченный незнакомец. В этой разношерстной толпе Евгений с удивлением заметил и детей, обликом походивших на взрослых — с такими же серыми озабоченными лицами и глазами, смотрящими внутрь, только маленького роста. Они мало обращали внимание на вновь прибывшего, с вожделением поглядывая на вертело, где жарилось что-то съедобное. Здесь же стояли грубо сколоченные столы, но без стульев - помещение по всей видимости исполняло роль столовой в паноптикуме отщепенцев.
Все молчали, казалось, появление незнакомца их нисколько не удивило и не взволновало. Потом один, заросший длинной седой бородой и в теплой шапке-ушанке, сказал:
- Ты кто?
- Ермаков! - ответил Евгений.
- Я не о том! - тяжелый взгляд скользнул по длинному плащу и уперся в шляпу. - Как ты сюда попал?
- Можно я сяду? - спросил Евгений.
Человек в шапке указал на обломок каменной плиты, возле которой стоял Ермаков.
- Я бежал от корсунов и...
- Это как раз нам и не нравится, как ты, наверное, уже догадался, - прервал его седобородый. - Ты знаешь, что корсун разбился?
- Да, слышал, - ответил Евгений. - Но я-то здесь ни при чем!
- Это все равно! Завтра здесь будет жарко...
Среди красногородцев наступило оживление, если можно так выразиться про негромкие нестройные выкрики:
- Пусть убирается!
- Из-за него нас посадят в приюты!
- Выгнать!
- Если придут ультракорсы — нам конец! Это не тюфяки корсуны.
Евгений и сам знал, что затишье будет недолгим, что отряд ультракорсов, специально обученный отряд для охоты на людей, в два счета разберется с ним, а заодно с отщепенцами. Правительственная система отслеживания настолько универсальна, что с легкостью справится с каким-то там дизайнером, всю жизнь сидевшим за компьютером. Это вам не знаменитый Громила, который ограбил целых два жилища и которого искали ни много, ни мало, а 48 часов.
- Не знаю, как они это делают, - сказал один оборванец в спортивном костюме неопределенного цвета, - но я видал, как спецфараон исчез, как будто растворился в воздухе, провалиться мне на этом месте.
Было не время объяснять, что ультракорсы не исчезают, а приобретают цвет окружающей среды. Евгений и сам был тому свидетелем — ультракорс нажал кнопку на ремне и стал зеленым, можно предположить, что при этом срабатывает сложный био-психологический анализатор, но Евгений полагал, что меняется цвет одежды и маски на лице, а не сам человек.
- Ты знаешь, что они нас не трогают только потому, что мы не преступаем их законы? - спросил седовласый. - И не прячем у себя тех, кто преступил!
- Но я не преступник! - возразил Евгений.
Он понимал, что гибель корсуна повлечет последствия, и мощная полицейская система прокатится мощным катком не только по его судьбе, но и по судьбе этих людей.
- Для нас неважно, виновен ли ты, мы не суд, чтобы определять степень вины. Ты в конфликте со всепланетным государством, и этого достаточно. Мы хотим спать спокойно! Ты должен уйти!
В это время сверток на руке Евгения зашевелился, и раздался тонкий писк.
- А это что у тебя? - спросила одна из женщин, указывая на сверток.
- Ребенок!
- Ребенок? Зачем?
- Не знаю! - ответил Евгений.
- Ты что, его украл?
- Нет, это мой ребенок!
- Значит, у тебя его хотели отобрать, - сказала женщина. - Вот что, мил человек, мы тебе зла не желаем. Иди подобру-поздорову, а мы завтра скажем, что ты ушел неизвестно куда.
- Ребенка можешь оставить, - внезапно сказал седобородый.
Евгений взрогнул от его низкого мрачного голоса и невольно накрыл ребенка полой длинного плаща.
- Нет, он мне не мешает!
Эта длинная беседа порядком утомила жителей Красного города, они с нетерпением поглядывали на припозднившегося гостя. Мясо на вертеле было, по-видимому, готово... Проблемы этого чужого для них человека казались такими неважными... Тот же оборванец вывел Евгения другим путем за пределы старого города, и он вздохнул с облегчением...
Впереди мелькали огни мегаполиса. Там подстерегают его опасности, там таится, возможно, разлука с сыном, там может ожидать его воспитательный приют или даже небытие. Но это была понятная ему, близкая жизнь.
Евгений оглянулся — зубцы развалин стали черными на фоне темно-багрового неба и казались зловещими. Он прибавил шагу. Жизнь, жилище, убежище: все эти радостные слова теперь означали только одно — бесславное существование, тихое и осторожное.