В гробу на подушке из хлопка
лежал я. И свечи горели.
На кухне знакомые люди
глушили за здравье и ели.
Жена целовала просвирки,
сжимая грудную аорту:
решила ненужную двойню
отдать на съеденье аборту.
Со мною родные прощались,
друг другу галантно кивали,
потом уходили на кухню –
под водку закуску жевали.
Прискорбные братья и сёстры,
не видя строку о наследстве,
хотели бы дать мне по морде
за драки и шалости в детстве.
На чёрном везли катафалке,
в могилу меня закопали.
Вернувшись, справляли поминки,
наевшись, напившись, блевали...
***