Я не умру от потрясения, что был разрушен мой уют,
Меня, скорее, как Есенина, из "Англетера" унесут.
Я предопределённость чувствую такого дикого конца
И оттого стихи без устали пишу от первого лица.
Мы умираем, словно бабочки, едва лишь кокон разорвав,
А гусеницам всё до лампочки, кто прав из нас, а кто не прав.
Поэты - это те же ангелы, с большим, округлым животом,
В Америке или же Англии они живут уже потом.
Сперва в России кувыркаются, теряя перья на крыле,
Будто беременные аисты в сожжённом дочиста селе.
В России жить нельзя, поверьте мне, здесь нужно только умирать,
Меня казнить такою смертию приговорила божья рать.
Поэту из России некуда - куда бежать, снега пока,
Наверно, можно было в реку, да покрыта вечным льдом река!
А как же Англия и Франция? Ну, как умру, поговорим,
Мы с крыльями как будто с ранцами шли на занятья в Третий Рим.
Поэты будто первоклассники - колы и двойки в дневнике,
Накормят мир одними баснями, потом отходят налегке.
Мы все немножечко Есенины, ночами снится "Англетер",
И океан небесный вспененный пред нами руки распростер.