Режет глаз от излишнего блеска,
Скрытой фальшью несет за версту.
Телевизор у нас – занавеска,
Прикрывающая наготу.
Отвернись, стихотворец прохожий,
Что тебе их тузы-короли!
Холод неба ты чувствуешь кожей
Леденее, чем холод земли.
Перед вечностью, утренней, хмурой,
Не сулящей высокой зари,
Языком своим – литературой
Ты с печалью своей говори.
Спрячь, печаль, ядовитое жало –
Ветром полнится дней решето.
Нас фортуна слегка уважала,
И надеюсь, ей было за что.
Небу ведомо все, и ведомый
По бездонному морю потерь,
В утлой лодке холодного дома
Затворяю непрочную дверь.