Сентябрь разметал и тебя, и меня
по желтым страницам, по тающей хвое,
забрал кривоногое лето коня
и выстроил клены по трое, по двое
в осенний порядок, соломенный ряд;
и клены как вспыхнули, так и горят.
Сентябрь пролистал опадающий сад
сквозь ломкие яблони, розовый вереск;
читал по слогам, понимая надсат
как что-то январское, зимнее. Через
одиннадцать глав, полуголых берез
осталась одна, да и то не всерьез.
Всерьез, как тревога и туберкулез,
сентябрь проявился, пришел переводчик
и солнце задул, с опозданием внес
поправки в циклон, отмирание почек.
От ветра в окне дребезжало стекло,
и все, что случилось, случиться могло.