(букет сонетов)
1.
Раскаяние - дело грешных.
Когда вина, волнуя совесть,
Как юркий скворушка в скворешню,
К тебе наведается снова -
Беги, ублюдок и мошенник,
Пока кадит ещё акафист,
На паперть клянчить отпущенья,
Заколотив скворешню накрест!
А нет - распахивайся настежь,
Корми прожорливую птаху,
Кроши души последний мякиш,
А сам - на эшафот, на плаху
Весь, от корней до голой сути!
Так совесть совестливых судит...
2.
Весна - все реже. Чаще - осень.
Душа, да что со мною стало:
Уколы совести - несносней,
И слезы - все сентиментальней!
В каком азарте и восторге
Мели поземкой, вихрем мчались
В пыли и толчее дороги
С её локтями и плечами!
Кровь откровений – наша жертва
Богам языческих скитаний!
А помнишь, на пути к рассвету
Они поведали нам тайну:
Чем чаще кроны тронуть тленом,
Тем неизбежней просветленье!
3.
Разлука по живому режет.
Из всех зеркал – гримаса боли,
Зубов невыносимый скрежет
В ночи со вкусом валидола.
Ушла! Ну, хлопнула бы дверью!
Не то чтобы позлить, развлечься –
Взметнулась ввысь, роняя перья,
Да так, и выпорхнула в вечность…
С тех пор на мне клеймо изгоя –
Два слова, что берег на случай.
Кричу в ночи с гримасой горя –
Единственной, любимой, лучшей:
«Любовь моя!!!» Но мирозданье
Не принимает опозданий…
4.
На «до тебя», «с тобой» и «после» …
На кой пророк принёс мне счастье,
Да сам же, из порочной злости
Расколотил его на части?
Кладу на жертвенник кумирни
Свои три жизни, три названья
Впадаю в ересь и в унынье,
И припадаю к изваянью.
Что было «до», что будет «после»…
Бесцветно, буднично и тускло…
Дым жертвенный меня уносит
Туда, где разрушая русло,
Два смысла, две судьбы, две правды –
Слились в ревущем водопаде…
5.
Ушла, но и не отпустила!
Шуршащей позолотой клена,
Слова рыдали и грустили
В поэте неодушевленном.
И холод втягивает шею!
И дождь – мурашками по коже!
Как проклятый, по ворожее
Грущу, проклятой заворожен!
Такие чары - в век не сбросить!
Осталось только отрешенно
Глазеть, как в парке бабка-осень
С таких же неодушевленных –
Платана, клена и чинары –
Снимает золотые чары…
6.
Того, кто морем был с тобою,
Был полон водами твоими –
Влекли заморские прибои
И запредельные гольфстримы!
Мне шири не хватало словно!
Мне бездны было мало будто!
Часть океана мирового –
В бреду чертил свои бермуды!
Большой воды ждал берег, скалясь,
С паршивых волн сдирая клочья…
А воды… тихо иссякали…
Все в мире зыбко и непрочно.
С тобой был морем ненадолго –
С рекой, лишившейся притока…
7.
А ныне - выжженной пустыне
Хранить в себе иные тайны,
Искать сакральные святыни –
Причины для существованья.
Лучи – сквозь выпуклую линзу
Слепой семи-небесной бездны –
Над миром совершая тризну,
Жгут все, что Миру бесполезно.
А мне бы недрами согреться –
Расплавиться в кострах объятий,
Где пламя слизывает с сердца
Любой рубец любой утраты!
В донельзя выжженной пустыне
Барханы льдинами застыли…
8.
Все снишься мне в моих прибоях.
Всё со свету себя сживаю.
Большой лоскут с зарей рябою
Дельфины к волнам пришивают.
По пирсу - гоголем, две чайки.
А первый луч из-за вершины
Влетел в плетеную качалку,
Качаясь, будто в паутине.
Ты от покоя разомлела,
Любуясь далью безмятежной,
А я - движениями тела
Под складками твоей одежды…
Мне будто дым рассудок застил –
Глупец! Да что ты знал о счастье?
9.
Пески мои ветрами носит…
Меня по свету сеют-веют
Все баргузины и норд-осты,
Самумы, сармы, суховеи…
Есть смысл бытия в юдоли! –
Себя донельзя растранжирить,
И мчаться - перекатной голью –
Разодвигать земные шири!
Обшарить все углы Вселенной
Во всех потоках звездной пыли,
Чтоб где-то, атомом последним,
Коснуться женщины любимой!
И в ней, и с нею раствориться,
Раздвинув всех миров границы…
10.
Девятивальные барханы…
Это заклятья магов черных
Настигли ярость океана
В миг упоительного шторма!
Полдня в зените - божьей карой,
Каленым диском - полдень лютый!
Как-будто, колесо сансары
Остановил над нами Будда!
В пустыне выжженной - что проку?
Но - тем сакральней и священней,
Чем больше старцев и пророков
В ней чистилось от искушений!
В чистилище попробуй спрятать
Порочность, ряженую в святость!
11.
Блуждают между «до» и «после» -
Друг друга ищущие души,
С уже непоправимым прошлым,
С еще негрянувшим грядущим.
К ним - ураганами утраты!
Успех на цыпочках крадется,
Как тать в нощи, как по канату –
Слепой инстинкт канатоходца!
А жили бы сиюмгновенно,
Не грезя и не озираясь –
Поныне бы, Адам и Ева
Вкушали счастье в кущах рая!
Все, что ни ищем, да обрящем!
В сейчас и здесь – происходящем!
12.
Следы унылых караванов…
Они бесследно не простыли,
Они погружены в нирвану,
В иное бытие пустыни.
Чтобы однажды утром дивным
Порхнуть по бархату бархана
Чредой верблюдов-бедуинов –
Чудесной вязью из Корана.
Пока не закатали в саван –
Мы, люди, и живем, как можем –
Кто след божественный оставит,
А кто и наследит безбожно.
Твой зайчик солнечного света
Жжёт строчку песни недопетой!
13.
Уходят в вечность многоточьем
Земные тьмы земных скитальцев.
Кто как сумел, судьбу скурочил,
Как смог, с обидами сквитался.
Уносят, поскидав рубахи –
В глуби запазух бестелесных:
Кто - пустоту (пошло все прахом!)
Кто - святость, кто - любовь, кто – песню.
Вдруг, осенит! Забыли люди:
В их безднах сами Боги дремлют!
Вернутся. И опять забудут.
Но станут чуточку мудрее
Лишь те, в чьем существе Небесном
Есть святость и любовь, и песня!
14.
С моим песком в часах песочных,
Жил-был чудак нетерпеливый.
Вдруг, на него средь бела ночи
Пролился ив зеленый ливень!
Боль - колокольным переливом!
Разлука - знойным перезвоном!
В часах песок неторопливый
Выструивался в холм бессонный.
Он пирамидой высыпался.
Вот-вот, и спальня превратится
В страшнейшую из усыпальниц,
Где даже мумии не спится!
Бродил лунатик отрешенно
По строчке песни обожженной…
Букет.
Раскаяние - дело грешных.
Весна все реже. Чаще осень.
Разлука по живому режет
На «до тебя», «с тобой» и «после».
Ушла, но и не отпустила
Того, кто морем был с тобою.
А ныне, выжженной пустыне,
Все снишься мне в моих прибоях.
Пески мои ветрами носит…
Девятивальные барханы
Блуждают между «до» и «после».
Следы унылых караванов
Уходят в вечность многоточьем…
С моим песком в часах песочных.