В 4-томнике 1862 года (моем) первой стоит драма, условно говоря, «Цыганы» - это просто наброски на пару страниц в стихах и прозе. Читать это можно лишь очень умиленным поклонникам Лермы, но и я прочел, конечно, однако всем подряд не советую. Но одно тут хорошо – краткость, ибо вторая драма уже огромна: с. 10 - 168, вот вам, господа! Название – по родне своей, по вельможе Лерме: «Испанцы».
Заглянул к комментаторам: они в своей ипостаси – ищут, какая девушка была «предметом" Лермы, что и отразилось в двух его драмах – этой и следующей. Благое занятие для литведов: выдвинуть догадку и опубликовать с рассуждениями и ссылками.
Но надо и честь оказать Автору, вот и пишут: «Трагедия «Испанцы» представляет собой важный этап в художественном развитии творчества Лермонтова. Гуманистический пафор (!!) трагедии тесно связан с прогрессивными (!!) литературными традициями …» и связывают это с революцией в Испании 1820 г.
Словом, родная наша идеология на первом месте, и значит драма хороша,- и всё тут!
В ЛЭ тоже подчеркнута связь с испанскими волнениями 1820-23 годов. Ну и перечисляются те драмы, из которых набран материал для драмы, - драмы Гюго, Шиллера, Лессинга.
Честно скажу, что эту громадину Лермы только полистал, но обязательно прочту на досуге... Зато следующую «трагедию» Лермы - Menschen und Leidenschaften - прочел сначала довольно скептически, как раньше, но потом ушел в нее с головой и душой. Того и вам желаю-с! В комментах сказано, что на автографе рукою Лермы выведено: «Menschen und Leidenschaften»(ein Trauerspiel). («Люди и страсти» (трагедия) 1830 года. М.Лермантов».
Значит, «трагедия»? А почему «страсти», спрашивается. С нынешней колокольни, «страсти» суть любовные влечения и даже переживания. А тут «Трауершпиль». Долгие годы меня мучили эти «страсти», почти до сего дня. Так и хотел писать, что Лерма неточно перевел название. Еще раз полез в свой огромный словарь немецко-русский. Там четко прописано: Ляйд – страдание. Но Ляйденшафтен почему-то «страсти», хотя это "шафт" просто суффикс множественности, вроде нашего "-ство" в слове "большинство". Что же, мальчика плохо учили немецкому, и перевод должен быть «Люди и Страдания»? Долгие годы был уверен, что тут Шиллер виноват: у него «КабАле унд Либе» - Коварство и Любовь! Звучит. Звучит по-немецки-то. Значит, Лерма для благозвучия и перевел как Страсти, что было «Страданиями».
Умно? Конечно, даже в лекциях проводил эту мысль, чтобы показать, каков я знаток. А ныне вспомнилась мне строка из себя любимого, о себе писанная: «Нет,каково?! Нет глупости предела!» И осенило вдруг – явно мой Ангел внушил: А не посмотреть ли у Даля, ведь в те века могло звучать иначе. И пережил радость с позором пополам,- у Даля прямёхонько сказано: «СТРАСТЬ… страсти мн. ч. (страдать) страданье, мука, маета, мученье, телесная боль, душевная скорбь, тоска». И совсем добил он меня, тупицу, назвав в этом ряду «Страсти Христовы»!
«Вот как лохматых-то стригут!», - говорили у нас. То-то Татьяна Ларина няню спрашивает, выходила ли она замуж по страсти. А та… ну вы автора знаете.
Да будет этот казус мой всем в поученье: сумлевайтесь, Господа, сомневайтесь! Маркс-то настаивал тоже: «Всё подвергайте сомнению!» А Я бы «углУбил» (помните автора?) эту мысль: «И ваше сомнение подвергайте сомнению!» А томА Даля надо, братья и сЕстры, Поэты, дома держать!
И простите, нашло на меня, как на Остапа, которого «несло» (автора помните ведь) и расскажу вам быль из моей многострастной жизни. Значится так (автора помните, конечно же) дописал я в начале века сего «большинский роман» (кто автора забыл, тот плохо учился в школе). Пошел к братьям по разуму в моем городе, а те сей роман забодали, не читавши. Ну я погоревал, поматерился, да и решил издать многотрудный труд на свой счет. Денег не было, но нашли с грехом попалам….
Вот уж из типографии звонят, что напечатали "сигнал", пробную книгу, а я вспомнил, что хотел посвятить ее и продиктовал посвящение на первую полосу: "Валентине – Возлюбленной. Подруге. Жене!". Тётя ахнула и записала. Да,.. но далее, Господа. Приехал я на машине чужой забирать тираж, а тама, на энтой странице-то, красуется курсивное посвящение: Валентине, и ниже: Возлюбленой. Подруге. Жене.
Ну я, понятно, на дыбы: вы меня поняли, понятно! - «Исправляйте!»
А те: хорошо, сделаем выдерку! А это, граждане, значит вырвать из готового тиража, небольшого, но всё-таки из пятисот книг – страницу и заменить ее! И что делать – «Просто хочется рвать и метать!» (авторов, надеюсь, помните)… но рвать из книги! И, Господа, ОСЕНИЛО МЯ! Угадайте, что я сделал:
1.Решил закрыть глаза?. 2. Решил судиться и добиться?. 3. Решил что-нибудь придумать?.
Не-а! А поехал поглядеть дома ДАЛЯ! А там черным по белому: ВОЗЛЮБЛЕНАЯ!» - и так это красиво да душевно звучит для сердца – не какое-то прилагательное-причастие, а Сущая дева – ВОЗЛЮБЛЕНАЯ !!
Ну, напечатали «Список опечаток», а в нем первым стояло: «Возлюбленая! Так! См. Даль». Список на весь тираж мне вручили, и я с легким сердцем поехал домой. Потом мы нашли еще многие огрехи, список расширили, и я вклеивал в конце книги этот список, когда дарил или продавал (крайне редко!) мой том с тем романом и поэмами да виршами.
Ну, вот,- прошу прощения!.. А про «Людей и Страсти» поговорю позже, ладно, а то ведь совсем утомлю. Ваш Игорь К.