Так холодно, что в этом благодать,
когда январь скользит щекой по коже,
приходит в мысли то, что не поднять,
что холодней январской дрожи.
Что близкое – заснеженная даль,
а рядом то, что смотрит без участья,
всего одна разрушена деталь,
а целое рассыпалось на части.
И всё тепло – дыхание у рта
и, как в перчатке пальцы, всё раздельно,
и даже та, с кем общая черта,
всё также рядом, только параллельно.
А снег скрипит, пугая темноту,
шаги считая, удаляясь и немея,
и пальцы тянутся ко рту,
как всё, что одиноко, коченея.
Тепло течёт через перчаток нить,
становится расслабленно и южно.
И надо в жизни что-то изменить,
начав с того, чего менять не нужно.