Я памятник себе воздвиг всего лишь из песка,
Его основу бороздят судьбы прибои.
Сья стелла вовсе никогда не станет высока
И вряд ли будет походить на что-то шириною.
И вдруг, когда умру, мой стих сойдёт со мной в аид.
Не так как всеми он забыт, забыт он станет мною.
Не воспоет его однажды новый Эврипид,
Не воспоет его влюбленный под чужой стеною.
Хоть край, его вскормивший, безграничен и широк,
Не разнесется он в души глубинах русской.
Нет, не споет его сибирских деревень отрок,
Как не споет хоть раз и сын земли ингушской.
Пускай свободы здесь не больше, чем века назад,
Когда поэта слог устами слыл народа,
Но исчерпался кладезь прозы, спрятан в прошлом клад,
Доступный гениям исчезнувшего рода.
Но как бы ни был их божествен каждый взмах пера,
Горим с такой же силой мы любовью к музам.
Пусть наша эра - серая безликая среда,
Но так же мы способны с лирой к крепким узам.