Герои:
Лада – девушка, выросшая в лесу и ушедшая к людям
Муж Лады
Локис – медведь-оборотень
Васса – мать Локиса
Ведьма Наина
Нимфа-дриада
Баба Яга
1. Тайна
Глубокой ночью скользящий шорох.
Она выныривает из тепла
и, незаметно раздвинув шторы,
глядит на небо из-за стекла.
Пора. Прикрыв потихоньку двери,
она торопится. Милый спит.
Пока все гладко и без истерик,
ни подозрения, ни обид.
Она старается быть, как люди,
Но это – пытка. Лишь иногда,
дрожа от мысли, что вдруг разбудит
его, любимого, мчит сюда.
А здесь отрадой лесная чаща,
кикимор игры, смешная жуть.
Ее зовут здесь «малышка наша».
Растили нелюди. Только путь
теперь иной – возвращенье к людям,
где все чужие, а здесь родня.
Ох, как же крест человечий труден,
никак их, глупеньких, не понять.
Домой подбросит Яга.
В дороге
росой омоется – и к нему.
В рассвете ласковом чуть продрогнет.
Глаза скрывают лесную тьму.
Волос раскиданных пряный запах
цветочно-ягодно-травяной.
Стечет неслышно рубашка на пол.
А тайна рыбой уйдет на дно.
2. Оборотень
От зверя в нем лишь медвежья шкура.
А так он, в сущности, – человек.
Но не медвежья его натура
не утешение.
В голове –
лишь та, что нынче ночами снится,
с кем вместе выросли.
Почему
ушла к своим? Он бы следом птицей…
Туда нельзя. И пугая тьму,
он тихо воет, ломая ветви.
… От рода древнего – он да мать.
Других убили. И незаметно
он перестал их в лесу искать.
Теперь он ищет лесную ведьму.
Не человек и не дикий зверь
и умоляет ее, и бредит.
А та его не пускает в дверь
и все твердит, что с ума сошел он.
Его любимая – человек,
росла в лесу, ну и что? Да п`олно.
Тут всяких тварей, – что тот ковчег.
А превращения надоели?
Так это, миленький, не пройдет.
А он свое: «В человечьем теле
хочу остаться. Медведь – урод.
Ну помоги же, ты это можешь!».
Замучил ведьму, и та – бежать.
Его увидит, покорчит рожи
и – в глушь лесную, едва дыша.
Несчастный Локис от горя тает,
болея милой. А та порой
ворвется в лес, шелестя кустами,
и исчезает перед зарей.
Потом хоть лбом о ближайший камень.
Рискнул однажды пойти за ней.
Увидел дом… Что за жизнь такая –
не сметь приблизиться! А в окне –
она, далекая и родная.
А с ней… Конечно, там человек.
И рок в бессилии проклиная,
медведь забылся в густой траве.
3. Васса
У ведьмы дел, как всегда, по крышу.
Но от медведя покоя нет.
Как, тать, за ней по тропинкам рыщет
и сочиняет любовный бред.
– Смех, человеком решил остаться,
убив медвежье в себе. Дурак!
Такое сделать – не щелкнуть пальцем.
А кровь? А жертва? Короче – мрак, –
ворчала ведьма, бредя по лесу. –
Кто жизнь решится отдать? – никто!
Лиса послушала с интересом,
и полетел новостей поток.
Ручьи болтали, шептали травы,
гудело, хлюпало. А потом
накрыло лес шелестящей лавой
и закатилось в медвежий дом.
А там грустила медвежья мама,
переживала. Остался сын
в роду последним, любимый самый.
Беда, кончаются их часы.
Сейчас она в человечьем теле,
еще красива, коса до пят.
Воспоминания то и дело
ее отбрасывают назад,
в года, в которых любила тайно
того, кто спас от лихих людей, –
один из них, но какой-то странный,
увел ее по речной воде,
лечил, выхаживал. Превращений
не испугался. Но как-то раз
ушел и сгинул. Как утешение
родился Локис.
А что сейчас?
Сынок влюблен, одинок, страдает.
Вернуть бы девушку.
Выход есть.
И мать решилась – не молодая,
не в радость жизнь, да и кстати весть.
«Колдунью надо найти – и точка», –
камнями бухало в голове.
«Подарок сделаю для сыночка».
– Я жду, иди, – прозвучал ответ.
4. Зелье
– Иду, иду, - причитала Васса. –
Хоть попрощаться бы. Только Лок
все бродит где-то… Любовь-зараза.
Будь счастлив, миленький мой сынок.
Она бежала на зов колдуньи,
не видя леса, лицо в слезах,
шершаво в горле.
– Ну что за нюни! –
раздался голос. Утри глаза
и отдышись. Заходи, не бойся.
Но Васса рухнула на порог.
Очнулась. Ведьма скривила косо
в усмешке жуткой зажатый рот.
– Давай, голубушка, выпей травки.
Она в силенках то подсобит.
Под Вассой вновь закачалась лавка.
«Отвар, наверное, ядовит», –
мелькнула мысль. «Чем быстрей, тем лучше».
Рука за чашей тянулась век.
Зловеще кутали сердце тучи.
– Умру... и с`ыночка – человек, –
пробормотала она, бледнея,
и стала горькую муть глотать.
– Да тут щепотка травы священной,
игир болотный… Эх, горе-мать.
На смерть пришла? Дай-ка палец.
Острым
кольнула больно, и кровь пошла.
– Для зелья хватит. И на вопросы
отвечу (свечи зажгла в углах).
Так вот, не смерть мне нужна, а воля
себя отдать, не кривя душой.
Теперь немного небесной соли,
слезинок несколько… Хорошо.
Дождемся Локиса, скоро будет.
Развею морок. Теперь тропа
ведет ко мне... Может быть, и к людям
ему дорога. Слепа судьба…
5. Ночной гость
Рыдали в голос в избушке ведьмы
и мать, и сын. Затаился лес.
Из всем известных полумедведей
одна лишь Васса теперь?! Чудес
таких давно не видали. Локис,
любимец юных древесных нимф,
уйдет из леса? В его берлоге
желали б многие жить из них.
Но грусть и молодость – это глупо,
смешно, нелепо. И суета
вернулась в чащу. И лишь у дуба
сидела в тяжких раздумьях та,
в чьих мыслях жил недоступный Локис.
Ну нет. Смириться? Да ни за что!
Бежать к магическому истоку –
творцу желаний.
И с быстротой,
летящей птицы она рванула
в места, куда и прохода нет,
где каждый шаг непомерно гулок,
куда не может прийти рассвет.
где гребни скал прорывают небо,
цепляя пиками облака.
До полнолуния ей успеть бы, –
добудет счастье наверняка…
… А той порой обновленный Локис
сидел с подругой. Она опять
сбежала в лес.
Только волей рока
и муж, пытаясь жену догнать,
пошел за ней. А дриады – рядом.
В лесу чужой. Интересно как!
И улыбаясь друг другу взглядом,
манили в чащу. А тот чудак,
решив, что следует за любимой,
все шел и шел на белесый цвет.
Но тот растаял неумолимо.
Вокруг деревья, любимой нет.
Устал, продрог. Впереди – халупа.
В окошке прыгает огонек.
Подходит ближе – метла и ступа
нахально заняли весь порог.
Назад идти? Оглянулся – жутко.
Крадутся тени. Пошел к двери.
«Еще чуть-чуть и лишусь рассудка», –
сказал себе. Заглянул. Внутри
Сидит старушка за чашкой чая,
– Простите, бабушка…
– Заходи.
Кота погладила, помолчала.
А глаз не сводит. И облик дик.
У гостя сердце стучится в горле.
Но тут хозяйка прорвала тишь:
– Я знаю, кто ты. Садись за столик.
И знаю то, почему не спишь,
и что живешь ты с девицей Ладой,
и что за ней ты пришел сюда.
Смирись, голубчик, следить не надо.
В ней дух лесной. А твоя звезда
еще взойдет, потерпи немного.
– Так что же это…
– Теперь усни.
Когда проснешься – забудь дорогу
и нашу встречу…
В глазах огни,
и сон тяжелый наполз, как туча.
Взлетела ступа. В ней – бабка, гость.
По небу полночь лилась тягуче,
и звезд безмолвных катилась гроздь.
6. Ночная встреча
Устала нимфа. Всё горы, горы.
Деревья реже. Туман и тьма.
Во тьме мерещатся разговоры
и хриплый смех.
«Это дух-обман.
Наверно, рядом исток заветный.
Но страж к нему не пускает… Жуть.
И холод зверский. Пойду, наверно,
домой». И – в слезы…
Обратный путь
прошел быстрее. Вернулась злая,
как зимний волк. Обняла свой дуб
и растворилась, в душе пылая
и проклиная свою судьбу…
… А Лада мечется после встречи
с лесным товарищем. «Он мне брат» –
себе внушает… Но вот не легче,
А даже хуже во много крат.
У мужа взгляд отрешенно-странный,
лицо измучено, трет виски.
Ложится поздно, с кровати – рано.
Хоть разорвись от его тоски.
Любовь пропала? - гадает Лада.
А тот, не видя жены своей,
глядит в себя. А она бы рада
из дома прочь (вот бы ночь скорей!).
Но подгонять бесполезно время.
Когда не надо, оно спешит.
А если ногу поставил в стремя,
готов пришпорить, – оно в тиши
стоит лениво ослом упрямым
и не торопиться никуда.
Одна забава у этой дамы –
сжигать отобранные года.
… Явилась ночь, наконец. Дриада,
оставив дерево, наугад
пошла по лесу. «Что? Голос Лады?
С ней рядом Локис?» Она – назад,
Потом вернулась. Глядит с обидой.
А те друг другом увлечены.
Объятья, страсть. Им ее не видно.
в едва заметных лучах Луны.
У нимфы боль от чужого счастья,
Скользнула тихо в ночную пасть,
не зная, чем бы часы украсить
да от бессилия не упасть.
7. Совет ведьмы
А в это время вдоль кромки леса
бродил покинутый Ладой муж.
Шагнет вперед, но стоит завеса.
Лес не пускает, он лесу чужд.
Присел на камень. Услышал голос,
Слова такие, хоть горько плачь.
И воздух в горло вонзился колом.
Похоже, нужен особый врач
ему и той, что поет.
Поднялся.
И лес раскрылся, и он вошел.
У дуба девушка, так прекрасна!
Скользит по телу жемчужный шелк
Луны, на коже сияя нежной.
– Ты кто такая? Волшебный сон?
Она метнулась в густой валежник.
Потом застыла. «Так это он,
с кем пошутили недавно сестры,
а он, бедняга, попал к Яге».
Вернулась…
Как же им было просто
вести беседу. А вдалеке
петух пропел, объявляя утро.
Но им не хочется уходить.
Такое чувство, что он как будто
чуть заблудился на полпути,
и вновь вернулся к своей любимой,
такой понятной, такой родной.
Теперь навечно неразделимы.
В ответ услышал: «Желанный мой».
… Столкнулись пары у дома ведьмы.
Стояли молча, глаза в глаза.
Навстречу ведьма с большим медведем.
– Ну что, влюбленные вам сказать?
Могу поздравить. Живите долго.
Ваш выбор сделан. Одним пора
прощаться с лесом, идя к порогу
жилья людского.
Других вчера
судьба свела. И теперь из леса
дороги нет, бывший человек.
Ты наш. И это, поверь мне, честно.
Хочу лишь дать вам один совет.
Любовь стирается. Страсть проходит.
Но если души слились в одну,
не разведут ни беда, ни годы.
И уплывете вдвоем ко сну,
чтоб через вечность проснуться снова,
любя, во имя своей души.
Ушли…
– Наина, они готовы?
– Не знаю, Васса. Покажет жизнь.