На кремлёвских курантах
эпох минувших печать
продолжает по-прежнему
гражданам докучать.
И стирается грань между явью и сном…
Спрессовался сам воздух
в отделе мясном,
бытовой атмосферы готовя разряд –
только бдительно органы в корень зрят.
В кабинетной тиши
под гнётом возложенных прав
беззаветно вершит
необузданный временем нрав
некто в сером при галстуке и кирзачах,
со стальным отраженьем в холодных очах,
а в руках протоколов шуршат листы –
оттого измозолены сплошь персты.
Озабоченный лик… пепла падает ком…
мимо вечность проносится сквозняком…
Вьётся
шёлковой
лентой
меж утёсов река, как надежда легка и как тень глубока.
Приглядись, и заметишь как во поле вздрогнул вереск
- это там, где однажды разнёсся окрест
вопль растерзанных душ, пребывавших в аду,
но не вспомнить в каком это было году…
Херувимами в небе плывут облака,
белизной непорочной верстая след,
по которому канет в былые века
искривлённых зеркал отразившийся свет.