Не читайте, наивные детки,
Муть и заумь больного мужчины.
Там, где юбки бесстыжей нимфетки
Распускаются, как георгины.
Там, где ходят творения божьи
Не под богом, скорее под Босхом.
Где трехмерная топь бездорожья
Расстилается шахмотно-плоским.
Где, английским пороком пьянея,
О штаны вытирая ладони,
Демиург искусительным змеем
В вожлеленье, как в патоке тонет.
Пусть Иван, направляясь к подруге,
Вынимает ворон из кармана,
Пусть за курицей черные слуги
С топорами охотятся рьяно,
Пусть Щелкунчик кривыми зубами
Вырывает крысиные глотки,
Пусть Морозко скрипит сапогами,
Домогаясь крестьяночки кроткой.
Но в безумии этих историй,
Нет такой удушающей мути,
И не тонет тяжелое горе
В пестрой груде отравленной сути.