****
Крановщица жила ну не то, чтоб семьёй,
но, в конечном итоге, не так, чтоб с зеро.
Крановщица считала, что в жизни её
ей в достаточно многом почти повезло.
Принамерившись время считать в позитив,
этой линии строго держалась, но вот
год который по счёту в окошке летит,
а журавль из ладоней никак не клюёт.
Крановщица мечтает о чём-то своём,
что неведомо даже, возможно, и мне,
и внутри её плещет большой водоём,
не упрятанный льдом в каждой новой зиме.
Пусть работа такая, что звёзд не сыскать,
но привычна, и даже уютна, когда
в понедельник погожий без четверти пять
заструится за стёклами с неба вода...
Из кабинки - видна бесконечная даль,
а за тучами жёлтый протянется луч.
Сигаретка в зубах, да в кармане миндаль,
да от белого облака тоненький ключ...
Крановщица по радуге к небу спешит,
открывает скрипящую петлями дверь,
и ложится в тончайшую белую ширь,
а вокруг - шелестит, чистя перья, апрель.
Вот они с ним пошепчутся - что, мол, да где,
и она покивает его пустякам,
и спускается вниз, в свой хозяйственный день,
и в глазах её солнце, и твёрда рука...
Крановщица не тратит часы на слова,
потому что слова ничего не решат,
выше башен бетонных её голова,
шире неба, под ватником, реет душа...
По приваренной лесенке - спустится вниз,
чтоб успеть в магазине купить, что пришлось,
и домой принести, как сегодняшний приз,
как её миллион алых песенных роз.
Одеяло привычно обнимет её,
материнской ладонью к затылку прильнув...
Крановщица живёт - ну не так, чтоб семьёй.
Крановщица лояльна к прошедшему дню.