Река и город, звезд свеченье,
Под взмахом лунного серпа
И параллельно вод теченью
Людская двигалась река.
Мужское, женское начало,
Разноязыкий всякий сброд,
Текли вдоль стройного причала
И величавых волжских вод.
А кремль, как бедуин в пустыне,
Томился жаждою вдали,
Давно от каменной твердыни
Столетья воду отвели.
И гордо, цену себе зная,
Официозных зданий ряд
Стоял, ливреями сверкая,
Убогий заслонив посад.
Пред этою роскошной свитой,
В ночную всматриваясь хмарь,
Одетый в бронзу, знаменитый
Стоял Великий Государь.
Державный плотник и новатор,
А ныне грозный монумент,
Железным взором император
Смотрел за Волгу на Дербент.
Глядел в таинственные дали,
Не замечая дерзких мух,
Ни суеты, ни фестивали,
Ни пряно-похотливый дух
Витавший над толпой бесстыдной
И проникавший в плоть и кровь.
Петру же было, очевидно,
Не до подобных пустяков.
Ведь он, стоящий здесь на страже,
Давно уж знал наверняка,
Что главным здешним персонажем,
Была Великая Река.
Он знал, пока ее теченье
Струилось в этих берегах,
Сменилось столько поколений
И столько царств упало в прах.
А город, в плоть реки вонзая
Стилеты уличных огней,
Жил в суете, не понимая
Всей мимолетности своей.