Мой внутренний сталин ушёл по тропе хо ши мина,
ушёл вслед за пушкиным, кафкой, дали и пикассо,
а были и те, что ушли по тропе анонимно,
скорее всего, их увёл император бокасса.
И стало внутри непривычно просторно и гулко,
кричишь в полный голос и эхо гуляет повсюду -
идёт по пустому проспекту к тому переулку,
где понтий пилат сотоварищи вздёрнул иуду,
ныряет в овраги с черёмухой, прячется в щели
старинных, свезённых в чуланы, шкафов и буфетов
и долго сидит у платона в любимой "пещере",
читает ему никому неизвестных поэтов.