* * *
Октябрь добавил чёрной краски
(чернильницы почти пусты) -
рисую ею без опаски
скелеты - голые кусты.
И в акварели светло-серой
в пролитой кляксе чистый блик -
слегка наметить небо... Нервом
в него ворвётся птичий крик -
курлыканье - почти что стоном
на землю к нам обращено.
(Не нужно быть мне эпигоном,
я подражаю и давно).
Гонима ветром листьев стая
поднимется с земли наверх,
туда недавно улетала
мечта моя. Неявный смех,
а позже разочарованье
увижу я в глазах твоих:
моя картинка тАк печальна -
про голый куст пишу я стих.
Костёр рябиновый не греет,
в листве мне слышится "прости";
и не выходят в акварели
раздетые дождём кусты.
Достану тушь...
* * *
Не то, не с теми, больно.
Надо
закончить графику мою.
А в небе смутно - звездопады.
Как обнажённая стою
в глуши аллеек, парков, скверов,
не в силах темень превозмочь.
Ты напиши мне сам и первым,
Душа моя! Все мысли - прочь:
мне думалось, красой неброской
не покорить - устала ждать
моя душа на перекрёстке
дорог ли, судеб?.. Перестать
пора (уже была открытой) -
открытость нынче не в чести.
(Разбито вновь моё корыто
и мне самой его нести,
и грабли прикупить бы надо -
мне нравится их звонкий хруст!).
А в парках осень -
Променадом!
Я обнажёнки не боюсь:
её пишу пером, получше
штрихуя тушью ветки, ствол,
пытаясь в них упрятать души,
чтобы никто их не нашёл.
17/10/16