London
I wander thro’ each charter’d street,
Near where the charter’d Thames does flow,
And mark in every face I meet
Marks of weakness, marks of woe.
In every cry of every man,
In every Infant’s cry of fear,
In every voice, in every ban,
The mind-forg’d manacles I hear.
How the Chimney-sweeper’s cry
Every blackning Church appalls;
And the hapless Soldier’s sigh
Runs in blood down Palace walls.
But most thro’ midnight streets I hear
How the youthful Harlot’s curse
Blasts the new-born Infant’s tear,
And blights with plagues the Marriage hearse.
---
Лондон
Средь улиц проданных блуждать,
Вдоль Темзы, сданной под залог –
На лицах видеть лишь печать
Бед, бессилия, тревог.
И человека скорбный зов,
И каждый плач, и детский страх,
Запрет, любой из голосов –
Кричащий разум в кандалах.
Церкви – трубочиста ад,
Так пугающе черны,
И Дворец, где вздох солдат
Кровью льётся со стены.
Но всё, что гул ночной донёс –
Проститутки бранный крик;
В нём – рождение без слёз,
А свадьба – катафалка лик.